Владимир Горянский — украинский актер, сыгравший во множестве фильмов и сериалов, которые показывали в том числе и по белорусскому телевидению. Мы поговорили с ним о съемках «Слуги народа», Владимире Зеленском, дне рождении 24 февраля и Беларуси.
День рождения в день начала войны, тревога в театре и зрители
— У вас 24 февраля день рождения. С прошедшим вас праздником. Отмечали?
— Отмечать по-настоящему будем после победы. Надеялся, что это случится 24 февраля этого года, но, к сожалению, немного затягивается. Не ко времени сейчас большое отмечание. В этом году все было в семейном теплом кругу. Скромно, с огромным желанием, чтобы война быстрее закончилась и мы отмечали уже от души, ярко и с настроением. Эмоциональный фон непростой: гибнут и страдают люди. И, знаете, устраивать какие-то празднования — это абсурд.
— Как этот день прошел для вас в 2022 году?
— Нас до этого пригласили друзья на Кипр, и мы на пару дней поехали туда. Улетели 22 февраля, а вернуться должны были назад 25-го. А до этого я еще был на гастролях в Мариуполе и Краматорске. Помню, что там было все спокойно, это в столице немного паниковали, а мы говорили: «Смотрите, люди возле границы живут нормально, а мы чего-то кипишуем». Была беспечная уверенность, что все будет хорошо, разум восторжествует и что в третьем тысячелетии слово "война" — это абсурд. Мне казалось, что этого никогда не может быть, тем более в Европе. Поэтому мы спокойно полетели на Кипр, встретились с друзьями, и 24 февраля, когда мы собирались отмечать, узнали эти кошмарные известия. Состояние было непонятное. Потом пошли в банкомат, чтобы снять наличные, но он нам ничего не выдал. В итоге мы задержались на Кипре, начали помогать беженцам, много приехало людей: мамы, бабушки, дети, инвалиды.
— После вы вернулись в Украину, продолжаете играть в спектаклях и ездите на гастроли по стране. Как проходят ваши выступления?
— Мы уже в конце марта 2022 года отправились на гастроли. У нас была задача психологически поддерживать людей. Мы играем комедии, и люди за это благодарят, им нужно вырваться, отвлечься, все-таки год в этом состоянии. Настроение зала — оптимизм. Мы поняли, что делаем правильно дело.
Во время спектакля люди смеются от души и аплодируют. Они приходят разрядиться, встретиться в театре, пообщаться между собой, снять стресс, обменяться информацией. Люди потом заходят в гримерку — приносят цветы, шоколад, конфеты, покрепче что-нибудь. Недавно женщина зашла, она раньше работала костюмершей, и принесла целую сумку, внутри театральные вещи и обувь. Говорит: «Владимир, я хочу вам это отдать, вы же будете ставить спектакли еще. Пожалуйста, возьмите и используйте». Люди очень открыты. Мы делаем правильное дело, что ездим, показываем спектакли, разговариваем со зрителями, собираем помощь. И люди деньги несут, кто-то последнее, а кто-то нет, но все откликались на запрос о помощи. Это просто восторг. Казалось бы, уже год прошел, устали, тяжело, но украинцы все равно помогают, улыбаются, смеются, плачут. Мы — театральный батальон, который всегда в строю и вперед, вперед, вперед, чтобы все ковали победу, кто как может.
— Как проходит сам спектакль?
— В здании, где идет выступление, должно быть бомбоубежище, если звучит тревога, то все должны туда спуститься. Это было обязательное условие, особенно в начале всех этих событий. Но бог нас как-то поддержал, и в основном тревоги у нас звучали или до спектакля, или после. Дальше произошло привыкание ко всему. Знаете, такого объединения зала, такой силы, такой мощной энергии, такого сопротивления «нет, все будет хорошо» я не ощущал за все 40 лет на сцене.
— Самое страшное место, куда вы приезжали на гастроли?
— Одна из первых поездок была в Житомир, меня отвезли и показали разрушенную школу. Сложно передать эти ощущения. Ужас. Школа разрушена. Прилетела варварская ракета. Потом были улицы, по которым мы когда-то ездили в мирное время, а сейчас едешь и не понимаешь, где ты, потому что многое разрушено. Хочу сказать белорусам и россиянам: нельзя победить украинский народ, нельзя отнять у нас свободу. Эта ложь, которая звучит из пропагандистских каналов, я даже не знаю, какие слова надо искать, чтобы убедить людей, что им врут. Хорошо, что некоторые белорусы и россияне, которые были в Украине или работали у нас, хоть как-то понимают, что тут происходит, и могут сравнить с тем, что говорит пропаганда.
Орден от Путина и друг в плену
— В 2004 году вам вручили награду от Путина «Орден Дружбы» за большой вклад…
— Я вас прошу, давайте не будем об этом. Это старая история, которая была в другое время.
— Как вам его вручали?
— Не хочу об этом говорить. Это другая страна была, тебя там, в России, знают и просто вручают этот орден. Как-то так получилось. Не хочу это вспоминать. Какая дружба?!
— А награда осталась у вас?
— Я не знаю, где она.
— У вас есть друг-волонтер, который оказался в российском плену. Можете рассказать его историю? Каким вы его увидели после возвращения?
— Это человек — мощь. Он умеет объединять вокруг себя людей, поддерживать и откликаться на все вызовы, которые есть. Он на 100% настоящий патриот. Когда все началось, он сразу же пошел в волонтеры и начал возить помощь в самые горячие точки. Потом наши друзья говорят, что он пропал. Начали его искать в Донецкой области. В итоге выяснилось, что он попал в плен. А дальше его с отрубленными конечностями выбросили в лес, чудом удалось найти. У него было обморожение, он выжил. Обычный волонтер, гражданский, не военный. Оккупанты просто издевались над ним. Это страшные вещи. Какие-то животные инстинкты, с этими людьми что-то происходит, когда они получают власть над человеком. Моего друга отправили в Германию на лечение, а сейчас он поехал в Гаагу давать показания.
Слуга народа Зеленский
— Вы сыграли одного из олигархов в сериале «Слуга народа». В шоу ваш персонаж на пару с другим олигархом говорит подконтрольным политикам: «Поздравляю, еще никогда народ Украины не был един в своем желании порвать вас на куски. Только на Востоке — задрали, а на Заході — забэмбели. Вот и вся разница. И на этой разнице мы сыграем. Пока народ не устроил вам путч, мы устроим ему срач. Опять языковой вопрос? Вечный двигатель народной грызни. 27 лет работает… Главное, чтобы Восток ненавидел Запад, а Запад — Восток. И называли друг друга фашистами, ватниками, бандеровцами и сепарами». Насколько это про Украину до войны?
— Наверно, кто-то хотел этого. Нужно было подготовить почву, Путин же хотел зайти, чтобы его встречали хлебом с солью. В этом плане языковой вопрос очень серьезный, он может разделить общество. А когда оно в таком состоянии, то становится более управляемым, можно натравливать людей друг на друга и делать с этим народом все что хочешь. С Донбассом тогда получилось. Пугали людей, но я сам оттуда родом и никогда никаких проблем с языком там не было. Говори на каком хочешь — украинском, русском, иврите. Но война показала другое — люди еще больше объединились, а украинский язык стал силой нации. Никто не мог так объединить украинский народ, как это сделали россияне. Наш народ сейчас силен.
Я знаю, что Украина будет счастливой, сильной, уважаемой страной. Мы изменили мир, убираются страхи, которые были у той же Европы. Оказывается, что было много мифов. То, чего мы боялись, развеялось в один миг. Осталось немного времени, чтобы поставить точку. Нужно сделать это и жить счастливо.
— Каким Владимир Зеленский был на съемках?
— Он ответственный человек. Всегда приходил подготовленный и был очень требовательный. Мы снимали какую-то сцену, материал писался буквально с колен, прямо на площадке, и он долго не мог согласиться с каким-то отрывком или диалогом, мы где-то четыре часа просто шатались, потому что Владимир разбирался с режиссером. Он халтуру не любит. Каждая сцена дописывалась и доводилась до ума. Это не было сделано левой ногой — прибежал, снялся и убежал.
Он человек с юмором, всегда в настроении. У меня самые хорошие впечатления о нем и о его супруге Елене. Он сейчас лидер международного масштаба и эту марку держит серьезно. Я ему не завидую, на нем сейчас лежит такая ответственность, которую не каждый может вынести, но я вижу, что он сильный человек, целеустремленный. Думаю, что все получится.
«Слава богу, что ваш народ не сдается»
— Давайте поговорим о Беларуси. Вы приезжали к нам со спектаклями, какое у вас сложилось мнение о нашей стране?
— Это было так давно, честно говоря. Я страну особо не знаю, был в Минске только. Работал с белорусскими артистами, замечательные ребята. Первое мое впечатление от Минска? Когда я приехал днем, но мне казалось, что это было часов 5 утра. На улице никого, машин мало. Мне показалось, что для столицы это маловато, особенно по сравнению с Киевом. Меня это поразило.
— Что белорусы вам рассказывали про жизнь в стране?
— Тяжеловато было. Трудишься много — получаешь мало. Такая идея звучала. Груз и немножко отчаяние было. Непонятно — куда, что, чего. Когда их приглашали на съемки в Украину, это всегда было восторгом, как будто поток воздуха.
— Отношение к Беларуси после 24 февраля изменилось?
— Конечно, когда с вашей территории летят бомбы, о чем говорить тут, к чему взывать? К сожалению, белорусы сидят, молчат и смотрят на это. Это очень грустно. Я не знаю, как будет дальше. Как потом кто кому будет в глаза смотреть и какие оправдания находить. Это боль. У вас была возможность в 2020-м, но вы не довели дело до конца.
— Недавно партизаны устроили диверсию с российским самолетом, после 24 февраля люди выходили на протесты внутри страны и за рубежом, рельсовые партизаны работали.
— Если оно так, то слава богу, что это есть и ваш народ не сдается.
— Вы следили за протестами в 2020 году? Какое мнение у вас сложилось?
— Да. Мощно. Потенциал есть. Лидеров пока нет, всех разогнали.
— Их пересажали.
— А, пересажали… Что я могу сказать? Смотрите на Украину, учитесь. Поэтому мы не нравимся оккупантам, на фоне Украины они выглядят очень грустно. Белорусам надо понять, с кем они, надо подумать о будущем и своих детях. У вас сейчас есть пример — Украина.
— Есть мнение, что если бы протесты в Беларуси победили, то Путин ввел бы в нашу страну войска и то, что Россия совершила в феврале 2022 года относительно Украины, случилось бы относительно Беларуси в 2020 году. Что вы думаете?
— Все возможно, такое могло произойти, но на Беларуси они бы не остановились, и все равно бы произошло то, что произошло. Годом раньше, годом позже.
Как третьи стали первыми и конец войны
— Российские артисты связывались с вами после войны?
— Кое-какие да. Извинялись. Что мне их извинения, это же их выбор. Что теперь?
— Были ли те, кто вас удивил своей позицией?
— Пугачева, Ахеджакова, Земфира, Галкин. Это сильные люди, вопреки всему.
— Кто разочаровал?
— Мы их видели на сцене в Лужниках, они бегали с микрофонами. Что из них вылезло — непонятно. Это люди, которые должны нести добро, они же в театре играют положительных героев, а ты их видишь с выпученными глазами и с какими-то лозунгами. От этого страшно. В такие времена особенно поднимается серая масса, они были мышами, вторыми и третьими номерами, и вдруг на этих темах становятся первыми. Для любого проявления хорошего или плохого человека нужна среда. Они попали в нужную, и из них поперло все. Когда это все закончится, я не знаю, где они будут, куда будут прятать глаза и что говорить. Они же перекрашиваются моментально.
— Мы в конце у всех спрашиваем, когда и как закончится война.
— Некоторые говорят, что как быстро она началась, так неожиданно и закончится. Я думаю, что мы выйдем к границам 1991 года. Я верю в победу и что коллективный всемирный разум все-таки возьмет верх и мир изменится навсегда. Он не будет таким, каким был до 24 февраля 2022 года. Он будет лучше.
— Каким будет ваш День Победы?
— Я был бы не против застать этот день на сцене, в гастрольном туре. Представляете, с каким кайфом я буду выходить на сцену и поздравлять людей? У артистов, которые ездят и помогают, тоже будет частичка победы. Я буду горд, что в своем возрасте, 64 года, сумел быть полезным.
Читайте также
