Председатель Совета Республики Наталья Кочанова в очередной раз озвучила свою озабоченность демографической ситуацией и «защитой традиционных ценностей» в стране. На встрече с членами провластного союза женщин 29 сентября она заявила, что средний возраст вступления в брак в Беларуси — 27 лет — это слишком поздно, а вместо празднования Дня святого Валентина нужно отмечать День святых Петра и Февронии. Почему этим планам не суждено сбыться, рассказывает Ирина Сидорская.
Ирина Сидорская
Доктор филологических наук, экспертка в области медиа и коммуникаций, гендерная исследовательница
С 1998 года преподавала на факультете журналистики БГУ, в 2010–2020 годах там же возглавляла кафедру технологий коммуникации и связей с общественностью. Вела телеграм-канал Gender_gap. После протестов в Беларуси уволилась и уехала из страны.
Кочанова не впервые озвучивает подобные идеи. В декабре 2022 года она высказалась о том, что действия российской Госдумы по принятию закона о запрете пропаганды ЛГБТ должны послужить примером для Беларуси. После выступления 31 марта Александра Лукашенко с посланием народу и Национальному собранию Кочанова активно подхватила консервативную и гомофобную риторику своего лидера.
А потом эти идеи стала продвигать и прокуратура, когда решила противостоять «нетрадиционным западным ценностям» (пропаганде ЛГБТ, смене пола, идеологии чайлдфри), внедряя в дошкольное и школьное образование противоположные «традиционные славянские ценности». Под ними Кочанова, похоже, понимает патриархальную модель репродуктивного и сексуального поведения: ранние браки, приоритет семейных ценностей над профессионально-карьерными, «полноценную» семью с мамой, папой и большим количеством детей, исчезновение из публичного поля представителей сексуальной и гендерной идентичности, которые не вписываются в «норму», а также людей с иными взглядами на то, какой должна быть их личная жизнь.
Председательница Совета Республики — формально второе лицо в государстве, которое должно вести нас вперед, — продвигает идеи, устремленные в прошлое. Озвученный ею идеал семейной и гендерной политики кажется нереальным не только для сегодня. Он нереален даже для времени молодости и реализации семейных планов самой Кочановой: уже в 1980-е годы на территории Белорусской ССР суммарный коэффициент рождаемости был около 2,06, тогда как его нижняя граница, обеспечивающая сохранение численности населения на одном уровне, составляет 2,1.
Идеи Кочановой противоречат демографическим трендам
Можно сколько угодно сокрушаться по поводу более позднего вступления в брак и сокращения рождаемости, но это объективный и закономерный процесс. Во всем мире средний возраст вступления в брак увеличивается, а уровень рождаемости — падает пропорционально росту образования, особенно среди женщин, повышению благосостояния общества и улучшению доступа к медицинским услугам. Нельзя жить в постиндустриальном обществе — а Беларусь является постиндустриальной страной с развитой сферой услуг, в которой занято больше работников, чем в промышленности и сельском хозяйстве, вместе взятых, — и иметь семью, характерную для аграрных или индустриальных стран. Это аналогично тому, как зимой призывать людей снять теплую одежду и идти загорать, а осенью ожидать, что вместо увядания природа проснется и начнет цвести.
Сокращение рождаемости по мере улучшения уровня и качества жизни не является показателем того, что люди становятся «более эгоистичными», начинают «жить для себя», забывают «традиционные ценности». Дело в том, что высокая рождаемость была платой за высокую младенческую, детскую и материнскую смертность: чтобы обеспечить выживаемость семьи и рода, нужно было рожать много детей. Часть из них умирала по медицинским и социальным причинам, не достигнув совершеннолетия. Основной риск женской смертности почти до середины ХХ века был связан с беременностью и родами. Да и в целом продолжительность жизни и женщин, и мужчин была невысокой.
Поэтому основным механизмом воспроизводства человечества был количественный: высокую смертность пытались компенсировать высокой рождаемостью. По мере же развития общества, прогресса медицины, в том числе вспомогательных репродуктивных технологий и контрацепции, количественные показатели сменяются качественными. Рождается меньше людей — потому что умирает, не дожив до старости, значительно меньше.
Повышается качество жизни каждого человека. Сегодняшние родители, воспитывая одного или двух детей, вкладывают значительно больше усилий, средств, времени, эмоций, чем традиционная семья из прошлого в своих многочисленных потомков. Происходит переход от стихийного к осознанному родительству, когда люди принимают сознательные решения о том, сколько у них будет детей, в какие сроки, с какими промежутками между рождениями. Это делает их жизнь более стабильной, качественной, благополучной и в итоге счастливой.
При этом хотеть иметь детей люди не перестали. Просто властям стоит содействовать тому, чтобы для этого не было препятствий. Нужно создавать условия, вкладывать ресурсы, создавать программы для семей, инфраструктуру — те же детские садики с гибким графиком и так далее. Все это — как раз вопрос гендерного равенства.
Идеи Кочановой противоречат реальному положению дел в Беларуси
Все, что я описала выше, работает и для Беларуси. Наша страна — отнюдь не исключение из мировых демографических процессов. Еще раз повторю, что у нас развитая сфера услуг: в ней задействовано более 60% трудоспособного населения. Среди работников женщин больше, чем мужчин, к тому же они более образованны. Белорусские женщины в целом являются очень качественной социальной группой — они не только стремятся к высокому уровню образования, но и избегают рискованного поведения, значительно реже мужчин подвержены алкоголизму и наркомании. Благодаря достаточно высокому уровню медицинских услуг, традиционному развитию отраслей, связанных с защитой материнства и детства, Беларусь является страной с низким уровнем материнской, младенческой и детской смертности.
Все это влияет на то, что в Беларуси естественным образом увеличивается средний возраст вступления в первый брак: в 2022 году он составил 27,6 года, тогда как в 2010 году, например, он был 25,5, а в 1980-м — 23,6. Точно так же плавно растет и возраст матери при рождении первого ребенка: в 2021 году он составил 29,9 года, что на 2,6 года позже по сравнению с 2010 годом. Но это нормальный, свойственный всем развитым странам процесс.
Идеи Кочановой противоречат реальной государственной политике Беларуси
Этих аргументов уже достаточно, чтобы объяснить желание белорусок и белорусов реализоваться не только как жена или муж, мать или отец, но и саморазвиваться, достигать профессиональных целей, путешествовать, в конце концов. Однако если все вышеперечисленное скорее «не способствует», чем «препятствует» увеличению рождаемости, то с августа 2020 года действия власти прямо противоречат планам белорусов и белорусок заводить детей.
Репрессивная государственная политика, основанная на физическом и психологическом насилии, манипуляция общественным мнением, запугивание и разжигание ненависти, правовой беспредел, поддержка России в ее военной агрессии против Украины, риск вступления белорусской армии в эту войну, превращение Беларуси в возможную цель для ядерного удара, нахождение на территории страны вагнеровцев, миграционный кризис, ухудшение отношений с соседними странами — все это заставляет даже тех белорусов, которые относились к рождению детей как к само собой разумеющемуся, задуматься. Так ли уж нужно рожать детей в стране, где у тебя нет никаких прав, в том числе права выбора собственной жизни? Где любое твое несогласие с режимом чревато последствиями? Где у тебя нет никакого предсказуемого будущего?
Отток трудовых ресурсов за рубеж, дефицит медиков и других специалистов, а параллельно — милитаризация и идеологизация образования, начиная с дошкольного. Где твоим детям дают в руки оружие, вдалбливают в голову «патриотизм» и «традиционные ценности». Где подростков принуждают к «покаянным видео» и устраивают над ними показательные судебные разбирательства. Где до минимума сокращен выбор школы, учителей, методик обучения, форм проведения досуга. Где окончившим университеты скоро нужно будет принудительно отрабатывать уже не два года, а больше, где, вероятно, будет ограничен выезд за рубеж.
Такая ситуация не способствует ни прочным бракам, ни счастливому родительству.
Идеи Кочановой не найдут поддержки даже у тех, кому в первую очередь предназначено их реализовывать
Возможно, Наталья Кочанова искренна в своих призывах. В публичных выступлениях она производит впечатление человека, оставшегося ментально и ценностно в комсомольско-советском прошлом. Она подвержена патриархальным и даже сексистским стереотипам. В этом отношении Кочанова, как, впрочем, и Александр Лукашенко, Лидия Ермошина и другие представители власти, публично призывающие белорусских женщин рожать детей и варить борщ, — продукты советского времени и консервативного образования того времени, застрявшие в своей эпохе, не понимающие настоящего и не могущие найти в нем свое место, страшащиеся будущего, различимого ими в «западных ценностях», и потому усиленно пытающиеся затормозить историю.
Однако ни Кочанова, ни кто-либо другой во власти не в состоянии остановить время и тем более повернуть его вспять. Можно предпринять такие попытки, но их результат никогда не будет сколько-нибудь прочным и долговременным. Время берет свое, и молодое поколение — объект призывов Кочановой, — несмотря на все ее старания, не примет провозглашаемые ею идеи.
В этом убеждают исследования ценностей и моделей поведения белорусов. В течение нескольких лет они фиксируют значительный ценностный сдвиг, заключающийся в приоритете идеалов развития над ценностями стабильности.
Иной мир — с уважением к человеческой личности, разнообразию форм и моделей проявления себя, возможности реализовать таланты и способности вне зависимости от пола, сексуальной ориентации, расы, национальности, вероисповедания и других характеристик, — невозможно скрыть в век технологий и хотя и затрудненных, но не перекрытых полностью поездок за рубеж. Нельзя построить стену перед образованным поколением, с детства привыкшим не только к тому, что на смартфонах и планшетах доступна любая информация, но и к взаимоуважительным отношениям между детьми и родителями, которые все чаще отказываются от насильственных методов воспитания в пользу тех, что основаны на доверии и любви.
И вряд ли молодым белорусам и белорускам будет интересен и близок День святых Петра и Февронии. Напомню, что Совет Федерации России его узаконил как праздник семьи, любви и верности еще в 2008 году. Как часто с тех пор вы слышали о подростках, которые по своей воле его там отмечают? Кроме явно просматриваемого посыла протащить в Беларусь очередную составляющую «русского мира», сама история этих святых тоже подчеркнуто несовременна.
Крестьянская девушка Феврония пообещала князю Петру вылечить его от серьезной болезни в обмен на свадьбу. Девушка свое слово сдержала, князь — нет. Болезнь вернулась, и Петр был вынужден возвратиться к своей спасительнице и выполнить обещанное. Это еще не все. Формально супруги всю жизнь состояли в счастливом браке и даже умерли в один день, однако прожили по крайней мере часть жизни в монашестве — каждый в своем монастыре, соответственно.
Получается, такая брачная модель выдается в 2023 году как образец для подражания? Сомнительно, что это вдохновит современное поколение. Для молодежи история о любви явно ближе, чем рассказы о супружеской верности.
К сожалению, за 30 лет в белорусском государстве так и не создали институты, защищающие страну от произвола людей во власти, больше всего боящихся перемен. Неспособные предложить привлекательные образы будущего, они консервируют прошлое, спекулируя на том, что дорого каждому человеку, — любви, семье, детях. А последних тем временем в Беларуси рождается все меньше — но не из-за «пропаганды нетрадиционных ценностей», а как прямое следствие внутренней и внешней политики.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
