В этом году Минюст ликвидировал уже шесть оппозиционных политических партий, в планах как минимум еще одна. Зато зарегистрирована новая — «Белая Русь». Обязательную же перерегистрацию пока прошли лишь провластные Либерально-демократическая и Коммунистическая партии Беларуси, а также Республиканская партия труда и справедливости — абсолютно лояльные режиму организации. Это не ноу-хау властей: модель, которую они реализуют на практике, списана у соседей — социалистических режимов времен холодной войны и современной России. Рассказываем, зачем авторитарным режимам вообще нужны марионеточные партии и какую роль они, вопреки планам властей, могут сыграть в будущем.
ГДР: союз с врагами с Запада и старт карьеры Ангелы Меркель
После Первой мировой войны в странах Центральной и Восточной Европы — Чехословакии, Польши, Германии, Румынии, Болгарии — существовала многопартийная система. Затем — в каждой стране в свое время — были установлены диктатуры. Но после Второй мировой возвращение к демократии не произошло: эти государства оказались в зависимости от Советского Союза. На их территории стояли советские войска. Был взят курс на строительство социализма с плановой экономикой. Неудивительно, что в своей политике «народные демократии» (такой термин был придумал для описания политического устройства этих стран) ориентировались на СССР, переняв его модель развития.
Впрочем, в Советском Союзе существовала лишь единственная легальная партия ВКП (б), позже переименованная в КПСС, — появление других организаций не допускалось. В странах Центральной и Восточной Европы «закручивание гаек» произошло не сразу. Первоначально в той же Германии союзники запретили только нацистскую партию и разрешили деятельность остальных. К примеру, вскоре была воссоздана Социал-демократическая партия (СДПГ), существовавшая до войны.
Страну тогда разделили на зоны оккупации. На западе Германии, оставшемся под контролем США, Англии и Франции, СДПГ осталась самостоятельной. А вот на востоке под давлением советской администрации социал-демократам пришлось объединиться с коммунистами, хотя последние не были популярны. Правда, первоначально это не помогло. В 1946-м состоялись свободные выборы в городской совет Берлина, проходившие во всех зонах оккупированного города. Единая СДПГ набрала 48,7%. Социалистическая единая партия Германии (СЕПГ), возникшая после насильственного объединения социал-демократов и коммунистов, проиграла, заняв третье место с 19,8%.
Больше таких ошибок советская администрация не допускала: на всех последующих выборах в ГДР (появившейся на территории советской зоны оккупации) цифры рисовались сверху (аналогичные манипуляции происходили и в других странах Восточной Европы), большинство каждый раз получала СЕПГ, руководящая роль которой с 1968 года была закреплена в Конституции.
Правда, при этом формально многопартийная система в ГДР сохранялась. Кроме СЕПГ, она включала в себя:
- ХДСГ (Христианско-демократический союз Германии);
- ЛДПГ (Либерально-демократическую партию Германии);
- ДКПГ (Демократическую крестьянскую партию Германии);
- НДПГ (Национал-демократическую партию Германии).
В парламенте — Народной палате ГДР — СЕПГ обычно предоставляли 127 мандатов из 500 (25,4%). Четырем другим партиям — 52 мандата (10,4%). Остальные места распределялись среди так называемых общественных организаций: профсоюзов, немецкого комсомола и так далее. Их представители обычно являлись членами СЕПГ, так что партия в реальности обладала абсолютным большинством голосов. Отметим, что члены партий-сателлитов находились в высшем руководстве страны. Например, руководителем Народной палаты (спикером парламента) в 1969—1976 годах был Геральд Геттинг, лидер ХДСГ. Но никакой серьезной роли он, разумеется, не играл.
1 декабря 1989 года из Конституции ГДР было исключено положение о руководящей роли СЕПГ. После этого партии, входившие с ней в один блок, стали самостоятельными. В апреле 1990 года в ГДР прошли первые (и последние) свободные выборы в парламент. Победителем с результатом 48% стал «Альянс за Германию», выступавший за быстрое объединение страны с ФРГ. Это движение объединяло три партии: «старую» ХДСГ (именно она получила львиную долю голосов — более 40%), а также две новые — Немецкий социальный союз и «Демократический прорыв». Лидер ХДСГ Лотар Де Мезьер возглавил правительство страны. В парламент попали и представители трех других партий-сателлитов бывшей ГДР, пусть их уровень поддержки и оказался достаточно низким.
Новая власть взяла курс на объединение Германии, что и произошло в 1990 году. Кстати, именно в это время партии ГДР объединились с близкими им по духу партиями ФРГ. Например, ХДСГ — с правящим западнонемецким Христианско-демократическим союзом (его лидер Гельмут Коль был канцлером ФРГ).
Проблема возникла у многих лидеров бывших «оппозиционных» партий, которые оказались связаны со спецслужбами: как с советским КГБ, так и с восточногерманской «Штази». Из-за этого карьера и Геттинга, и Лотара Де Мезьера, да и Вольфганга Шнура, лидера «Демократического прорыва», быстро завершились.
Пожалуй, такая вербовка с точки зрения власти была неизбежной. Правящая партия не доверяла «младшим коллегам» и желала их контролировать. Но важную роль в жизни страны партии-сателлиты все же сыграли. А еще они помогли интегрироваться в новую политическую жизнь людям, не связанным со спецслужбами. Например, активисткой «Демократического прорыва» была молодая Ангела Меркель. Это движение набрало на выборах 1990 года всего 0,92% голосов. Но благодаря союзу с ХДСГ попало во власть — а для Меркель это был старт карьеры, который в конечном счете привел ее к посту канцлера.
Польша: сателлиты, сказавшие «нет»
Аналогичная ГДР система существовала и в Польской Народной Республике — так при коммунистах называлась Польша. В роли правящей выступала Польская объединенная рабочая партия (ПОРП). Ее лидеры были руководителями страны. Кроме того, существовало еще две партии: Демократическая и Объединенная народная. Как и их коллеги и в ГДР, они были представлены в парламенте, но все три партии (вместе с ПОРП) шли на выборы одним блоком: как Национальный фронт (1952−1957), Фронт единства народа (1957−1983) и Патриотическое движение национального возрождения (1983−1989). В стране так боялись менять хоть что-то, что Демократическая партия на пяти выборах подряд — с 1957-го по 1972-й — получала одинаковое число мест в Сейме: 39.
Все изменилось в конце 1980-х. Многолетние протесты и кризис в экономике заставили властей пойти на переговоры с независимым профсоюзом «Солидарность». В знаменитом круглом столе, прошедшем с февраля по апрель 1989 года, участвовали как представители демократического движения, так и ПОРП с партиями-сателлитами.
Но самое интересное произошло потом. По соглашениям, достигнутым на круглом столе, реальная власть оставалась за коммунистами. В ПНР вводился институт президентства (на ближайшие шесть лет пост был зарезервирован за Войцехом Ярузельским, главой ПОРП). Парламент становился двухпалатным: учреждалась верхняя палата в виде Сената, целиком избираемая на альтернативной основе, а в нижнюю только 35% депутатов избирались свободно. Остальные мандаты были зарезервированы для членов ПОРП и партий-сателлитов.
Но в реальности в итоге выборов все депутатские мандаты (за парой исключений), за право получить которые шло голосование, перешли в руки кандидатов от «Солидарности». Из 100 депутатов Сената 99 представляли профсоюз, в Сейме также была сформирована его крупная фракция. Это стало шоком для всех.
Ярузельский предложил Сейму на должность премьер-министра кандидатуру генерала Чеслава Кищака, ранее курировавшего на посту министра МВД подавление протестов «Солидарности». Его кандидатуру удалось провести, но после назначения он должен был сформировать кабинет. Однако Объединенная народная и Демократическая партии впервые в истории отказались исполнять распоряжения коммунистов и перешли на сторону «Солидарности», заблокировав предложения генерала. В итоге через две недели Кищак подал в отставку, а новым премьером стал представитель «Солидарности» Тадеуш Мазовецкий. Он и сформировал кабинет, в котором половина мест досталась представителям профсоюза, 7 — их союзникам, 1 — беспартийному и только 4 — членам ПОРП. Фактически за коммунистами оставалось только руководство силовым блоком.
Начался быстрый демонтаж системы. В январе 1990-го на 11-м съезде ПОРП было объявлено о самоликвидации партии. 45-летнее правление коммунистов в Польше завершилось.
Что касается партий-сателлитов, то Объединенная народная партия самораспустилась еще в 1989-м. Демократическая продолжает существовать и изредка проводит кандидатов в Сейм по спискам других партий. Но в целом пример Польши показывает, что даже в покорных политических институтах в нужный момент найдутся люди, которые скажут диктатуре «нет».
Россия: сговор с коммунистами и создание партии «второй ноги»
Впрочем, белорусские власти, принимая решение о перестройке партийной системы, скорее всего, не заглядывали так далеко в прошлое и взяли пример с соседней России. В девяностые годы в этой стране постепенно стало формироваться свое устройство. Оно еще не было устойчивым, партии создавались, объединялись, раскалывались и исчезали. Но общие контуры системы в первое десятилетие после распада СССР уже сформировались.
На левом фланге находилась Коммунистическая партия Российской Федерации (КПРФ) во главе с Геннадием Зюгановым, являвшаяся идеологическим преемником почившей КПСС, а также близкие к ней аграрии. К ним отчасти примыкали левые популисты — Либерально-демократическая партия во главе с Владимиром Жириновским. А вот мощная социал-демократическая партия так и не была создана, многочисленные мелкие объединения, стоявшие на таких позициях, в российскую Государственную думу не пробивались.
На правом фланге находились либеральные «Яблоко» Григория Явлинского и «Демократический выбор России» (ДВР) Егора Гайдара, расходившиеся в тактике и стратегии проведения демократических реформ, а также в отношении к режиму президента Бориса Ельцина и его политике. Позже ДВР стала частью «Союза правых сил» во главе с Борисом Немцовым, Анатолием Чубайсом и все тем же Гайдаром.
В центре был ряд объединений, которые объединяла скорее поддержка действующей власти или отдельных ее представителей, чем какая-либо определенная идеология. В девяностые годы такой организацией была «Наш дом Россия» премьер-министра Виктора Черномырдина. Но правящей она не была. Выборы в то время проходили в конкурентной борьбе. Например, кампанию 1995 года — в ней, кстати, победили коммунисты — представители Запада назвали «свободной и честной».
На парламентские выборы 1999 года двинулись сразу два созданных «на коленке» движения. Первое — «Отечество — Вся Россия» — объединяло мэра Москвы Юрия Лужкова, отставного премьер-министра Евгения Примакова и ряд губернаторов, оппозиционных Ельцину. Второе — «Единство» — было создано под Владимира Путина, только что назначенного главой правительства. Список возглавлял тогдашний глава МЧС Сергей Шойгу. Представители от ОБСЕ заявили, что выборы «прошли в обстановке состязательности и плюрализма» и «процесс голосования был хорошо организован технически». Но у некоторых наблюдателей возникли претензии к предвыборной кампании, в ходе которой «кандидаты и СМИ развязали кампанию по дискредитации своих соперников, которая зачастую переходила границы клеветы и измышлений». Речь в том числе шла от травле Примакова, которую развернул в эфире ОРТ (теперь «Первый канал») «телекиллер» Сергей Доренко.
В итоге на выборах «Единство» получило 23% по партийным спискам, на один процентный пункт отстав от коммунистов, а «Отечество — Вся Россия» — 13%. Последние не унывали.
«В штабе ОВР считали, что до выборов президента еще полгода и вся борьба впереди. Более того, там были уверены, что в новой Думе депутаты от ОВР смогут вступить в коалицию с коммунистами, занявшими на выборах первое место, сам Примаков станет спикером и на этой позиции сможет легко конкурировать с премьером Путиным за пост президента. В будущем предвыборном штабе Примакова даже начался дележ мест: кто возглавит его, кто окажется отстраненным от принятия решений. В любом случае все понимали, что время есть, до Нового года ничего серьезного больше не произойдет. И разъехались отдыхать после долгой и изматывающей кампании», — писал в книге «Вся кремлевская рать» журналист Михаил Зыгарь.
Но глава президентской администрации Александр Волошин в это время, по словам Зыгаря, сговорился с коммунистами. В итоге 18 января 2000 года на первом заседании Думы выяснилось, что за время каникул «Единство» и КПРФ заключили пакетное соглашение: спикером парламента стал представитель компартии (должность сохранил Геннадий Селезнев), все посты председателей парламентских комитетов они поделили. Остальные партии, в том числе ОВР, не получили ничего. Как писал Зыгарь, «поняв, что судьба отворачивается от Примакова, треть выдвиженцев от ОВР дезертировала в другие фракции уже на первом заседании». В этом не было ничего удивительного. Ведь их объединяла не идеология, а жажда власти.
Уже в 2001-м ОВР и полузабытый к тому времени «Наш дом Россия» объединились с «Единством» в партию «Единая Россия». Именно в таком статусе последняя двинулась на парламентские выборы 2003 года. К тому времени власть Путина усилилась.
Чтобы добить коммунистов, власти создали их дублера — блок «Родина». Зыгарь характеризовал его как «искусственный популистский с уклоном в национализм». По словам того же журналиста, на тех выборах с проблемами столкнулись и правые партии — СПС и «Яблоко». «С одной стороны, [компания] ЮКОС перестал[а] их финансировать как раз в тот момент, когда началась избирательная кампания. С другой — они так и не сформулировали свой посыл избирателям, не рискнули публично заступиться за [арестованного главу ЮКОСа, олигарха Михаила] Ходорковского. Федеральные телеканалы преподносили дело ЮКОСа как борьбу Путина с разграбившими страну олигархами, и эта идея оказалась довольно популярной среди населения. Идти против общественного мнения, защищать интересы бизнеса или хотя бы выказывать обеспокоенность мелких предпринимателей партии не стали», — отмечал Зыгарь.
Монополизация СМИ властями сыграла с российской демократией злую шутку. По итогам выборов представитель делегации ОБСЕ Брюс Джордж отметил, что «не были соблюдены множество обязательств перед ОБСЕ и Советом Европы, а также многие стандарты демократических и свободных выборов». Среди нареканий были отмечены «вопросы по соблюдению тайны голосования» и «перекос на государственном телевидении в пользу одной партии».
В итоге в парламент пробились «Единая Россия», КПРФ, ЛДПР и «Родина». На первый взгляд, это — хотя бы частично — отображало реальную картину предпочтений избирателей, поскольку Геннадий Зюганов и Владимир Жириновский регулярно показывали серьезные результаты на президентских выборах. Но это были первые шаги к возврату в прошлое.
В 2006-м на основе «Родины» (и других, более мелких объединений) появилась партия «Справедливая Россия», созданная при участии Кремля. Как заявил на встрече с ее активистами идеолог Владислав Сурков, «нет у общества „второй ноги“, на которую можно переступить, когда затекла первая. В России нужна вторая крупная партия». Именно ей, по замыслу Кремля, должны были в перспективе отойти голоса, которые забирали, по словам Суркова, партии «левого уклона и с сильным националистическим привкусом». На той встрече идеолог напомнил, что единороссы на думских выборах 2003 года набрали 37% голосов — примерно столько же получили в сумме ЛДПР, КПРФ и «Родина». Речь шла о том, что в идеале «вторая нога» должна иметь такую же поддержку избирателей, как и эти партии, вместе взятые. При этом роль «главной ноги», конечно, оставалась за единороссами.
В общих чертах именно так и произошло. «Единая Россия» стала правящей партией. По итогам выборов 2003 и 2011 годов она располагала в Государственной думе парламентским большинством (более 50%), в 2007, 2016 и 2021 годах — конституционным (необходимое число голосов для принятия решений по изменению Конституции и принятию решений без учета мнений других депутатов).
КПРФ, ЛДПР и уж тем более «Справедливая Россия» (не ставшая второй партией, но оставшаяся в обойме) согласились с такими правилами игры и пошли на то, чтобы выполнять в парламенте роль массовки. Неудивительно, что на всех выборах в Госдуму проходила исключительно эта четверка. Исключением стала последняя кампания — в законодательный орган пустили еще и 13 человек от партии «Новые люди». Впрочем, и они предсказуемо поддержали российскую агрессию в отношении Украины, за что партию включили в санкционные списки Европейского союза.
Как роль массовки проявлялась на практике? Партии никак не реагировали на нарушения на выборах 2021 года: на отсутствие наблюдателей от ОБСЕ, экономию на видеонаблюдении и отсев несистемных кандидатов. Когда из федерального списка КПРФ по надуманным причинам исключили экс-кандидата в президенты России Павла Грудинина, лидер партии Геннадий Зюганов заявил о несогласии и подаче апелляции — и на этом все закончилось.
Партии никак не прореагировали на исключение из гонки по-настоящему оппозиционных кандидатов. Именно тогда, в 2021-м, в России начали применять закон об ограничении избирательных прав причастных к экстремизму. К выборам в Госдуму и Мосгордуму не допустили оппозиционеров Олега Степанова и Илью Яшина, сославшись на их сотрудничество с Фондом борьбы с коррупцией (основан Алексеем Навальным), признанным в России экстремистской организацией.
Аналогично представители партий-сателлитов поступали в случае аннексии чужих территорий. В 2014-м, когда Россия захватила Крым, против в Государственной думе проголосовал лишь один депутат из 450 — представитель «Справедливой России» Илья Пономарев, в том же году эмигрировавший из страны. В 2022-м парламент РФ единогласно ратифицировал четыре договора о принятии самопровозглашенных Донецкой и Луганской народных республик, а также оккупированных Херсонской и Запорожской областей Украины в состав России.
Никогда не критикуя Владимира Путина, представители «оппозиционных» партий в российской Госдуме являются полноценными спарринг-партнерами «Единой России» и играют роль массовки, не создавая властям никаких проблем.
Что это значит для Беларуси?
Есть все основания предполагать, что по пути Германии, Польши и России пойдут и их белорусские коллеги. В парламенте будет доминировать «партия власти» (почти наверняка «Белая Русь»), а помогать ей изображать демократию будут партии-сателлиты.
Открыто об этом высказался глава Либерально-демократической партии Беларуси Олег Гайдукевич. Он заявил, что, кроме уже зарегистрированных четырех провластных, больше никаких партий в стране не появится. Все они будут «вместе работать на укрепление страны» и стоять плечом к плечу с Лукашенко. «Мы выбрали свой путь развития политической системы», — заявил провластный политик, хотя, как видно из этого текста, этот путь совсем не уникальный, а типичный для авторитарных государств.
Но, судя по опыту Германии и Польши, в нужный момент даже марионеточные структуры нередко делают неожиданный выбор. В России события еще не дошли до своего финала, поэтому приведем пример из белорусской истории.
В 1993 году в стране появилась Республиканская партия труда и справедливости (та самая, что недавно прошла перерегистрацию). За долгие годы существования из нее не вышел ни один харизматичный политик, она никак не проявляла себя. Лишь участвовала в формировании избирательных комиссий. Но в 2020 году председатель партии Василий Заднепряный, увидев масштаб насилия со стороны силовиков, заявил, что люди на улицах — это никакие не наркоманы и проститутки, а нормальные, доведенные до отчаяния белорусы. После этого его оперативно исключили из партии. Но можно только догадываться, что произошло бы с организацией, если бы протесты победили.
Читайте также
