Дмитрий Фурманов был членом инициативной группы Светланы Тихановской. Его задержали 29 мая 2020-го. На свободу он вышел в октябре 2021-го. Теперь, спустя полтора года на свободе, активист признается: удалось вернуться к нормальной и счастливой жизни, хотя и за границей и с тревогой за свою страну. Это заметно даже внешне: за время на свободе Дмитрий отрастил уже привычную бороду, от которой вынужден был избавиться за решеткой. Поговорили с экс-политзаключенным о том, как у него дела сейчас, как прошло время после освобождения и как лучше поддерживать близких, вышедших из заключения.
Редакция «Зеркала» вместе с десятками других независимых медиа и общественных организаций запускает марафон помощи политзаключенным и их семьям «Нам не все равно!». Мы будем собирать деньги для людей, которых белорусский режим всеми силами пытается изолировать. Власти хотят, чтобы политические заключенные и их близкие чувствовали себя забытыми — и нам, белорусам, крайне важно этого не допустить. Помогите людям, оказавшимся за решеткой за свои убеждения.
Здесь подробности марафона и важная информация для читателей из Беларуси
Ради вашей безопасности редакция «Зеркала» призывает не донатить с карточек белорусских банков. Если вы читаете это, находясь в Беларуси, — вы уже делаете очень важное дело. Вы преодолеваете страх и не даете режиму заставить вас не смотреть по сторонам.
Деньги будут собираться на единый счет фонда «21 мая», созданного Ольгой Горбуновой, представительницей Кабинета по социальным вопросам. После они будут переданы организациям, помогающим политзаключенным и их семьям.
Минимальное пожертвование установлено на уровне 5 евро для того, чтобы не дать недоброжелателям заблокировать кампанию по сбору средств большим количеством крошечных платежей — они вызывают подозрения у платежной системы, и она останавливает прием денег.
«Надеялся, что смогу вернуться к нормальной жизни»
— Сразу после освобождения я вообще не знал, что делать, — начинает свою историю Дмитрий. — Но со мной связалась моя девушка Оля и подсказала, что лучше уезжать, потому что потом может не быть такого шанса. Визы не было, поэтому выбор стоял между Россией и Украиной, и, естественно, я выбрал Украину. Договор был такой: я приезжаю в Киев, подаю документы на литовскую визу (ее получение заняло 10 дней), а потом сажусь в самолет и прилетаю в Вильнюс. Так и получилось.
С Ольгой, которая полтора года ждала любимого и голодала под СИЗО на Володарского вместе с ним, Дмитрий встретился в аэропорту в столице Литвы. Но там была не только она.
— Оля всем сказала, что я прилетаю, и если кто хочет, может встретить. И меня там ждали, как звезду рок-н-ролла: много людей, поздравлений. Я очень благодарен ей за это, — говорит собеседник.
Девушка Дмитрия уехала в Литву осенью 2020-го, за год до освобождения парня, поэтому на свободе и в новой стране ему было проще: значительная часть бытовых вопросов уже была решена. К тому же Дмитрий ехал не «в пустоту», а к любимой, поэтому и страхов у него уже тогда не было.
— Я понимал, что еду к девушке в безопасную страну, и надеялся, что смогу вернуться к нормальной жизни. Но думаю, что если бы случились какие-то проблемы и, например, не было бы квартиры, то нашли бы что-то, — пожимает плечами собеседник. — Есть фонды помощи, в Вильнюсе у нас много знакомых. Мне нравится этот город. Мы часто с другими белорусами спорим, что лучше — Варшава или Вильнюс. Но нам здесь хорошо, до этого мы жили в Гродно, а эти города очень похожи.
Дмитрий вспоминает, что психологическое состояние сразу после освобождения было не из лучших. Потребовалось время, чтобы прийти в себя. Однако прежде всего стоило заняться бумагами: подать заявление, чтобы получить убежище и легализоваться в Литве, собрать доказательства для этого, написать заявки в фонды поддержки на получение денег и одежды. Справиться со всем этим сильно помогла Ольга: Дмитрий называет ее своей личной менторкой в те времена и добавляет, что без заботы девушки он бы приходил в себя гораздо дольше.
— В целом я считаю, что нужно, чтобы у каждого освободившегося политзаключенного был такой ментор. Так очень быстро можно ресоциализироваться, вернуться к обычной жизни, — уверен он.
«Не мог даже понять, как пользоваться мессенджерами»
Разобравшись с бумагами, Дмитрий начал разбираться с собой. Вспоминает, что сложностей было много, все смешалось: и эмоциональное состояние, и состояние здоровья, и даже бытовые вещи.
— Проведя определенное время в заключении, забываешь, как пользоваться простыми гаджетами, телефоном и компьютером. И чтобы снова это усвоить, нужна помощь. Грубо говоря, первоначально я не мог понять, как пользоваться мессенджерами, куда там нажимать, — рассказывает собеседник. — Вообще требовалось время, чтобы адаптироваться на свободе. Первые несколько дней просыпался рано, как в тюрьме, но потом мог вставать, когда захочется. Но до сих пор, когда я один дома, не запираю двери: осталась фобия замкнутого пространства.
Около месяца экс-политзаключенный отсыпался, отдыхал, давал интервью. Потом вместе с Ольгой поехал в санаторий. Возможность побыть там вместе с любимой очень поправила душевное и физическое состояние Дмитрия.
— В плане психики мне очень помогла моя девушка, которая была и менторкой, и психологом одновременно, — отмечает белорус. — Сначала я думал, что нужно будет обращаться к специалисту, но после санатория чувствовал себя нормально. Благодаря огромной Олиной поддержке двух месяцев было достаточно, чтобы почувствовать себя как до задержания, чтобы вернулось ощущение безопасности. Почти пропали постоянные триггерные воспоминания, флешбэки. Если бы не Оля, потребовалось бы гораздо больше помощи и времени. Еще волновался насчет физического здоровья, боялся, что будут проблемы с почками. Но оказалось, что все хорошо. Поэтому остались только проблемы с зубами (пломбы выпали, еще кое-что). Я обращался к врачу-белорусу в Вильнюсе, и он мне помог бесплатно.
Еще один момент, который мог бы вызвать сложности, — переезд сразу после освобождения. Дмитрий уверен, что переезжать после выхода из тюрьмы труднее, чем просто вернуться в город, где жил.
— Ты даже не знаешь законов, что здесь можно делать, а чего нельзя. Вопрос языка тоже стоит. Но в Литве он не такой острый: обычно местные знают или русский, или английский, и даже если ты не знаешь литовского, то сможешь общаться, — описывает он ситуацию в стране. — К тому же до эмиграции я был в Литве, в Вильнюсе. Мы здесь ездили на велосипедах с палатками. Поэтому я знал места, и особых проблем с адаптацией не было. А вот тем, кто раньше не выезжал, наверное, в такой ситуации труднее. Но думаю, что со временем любой человек привыкнет.
В начале 2022 года, после четырех месяцев после подачи, Дмитрий получил положительное решение о политическом убежище, Ольга ждала полгода. Через неделю, когда они получили виды на жительство, появилась возможность официально трудоустроиться. Сейчас оба учат литовский язык.
«Сейчас у нас с Олей по две работы»
— Где-то через два месяца после освобождения я нашел курсы программирования и решил продолжить обучение. Еще в Гродно, в 2019–2020 годах, я осваивал это, чтобы пойти в «айтишку» разработчиком. Но сначала ковид, потом выборы, потом меня похитили — и не получилось устроиться, — перечисляет собеседник. — Поэтому сейчас решил снова попробовать, год учился. Но началась война, в IТ — кризис, младших специалистов много где не берут. Поэтому уже полгода ищу работу разработчика. А чтобы не сидеть дома, работаю в доставке еды — развожу заказы на велосипеде. Там вообще не было проблем с устройством: подаешь заявку через приложение, ее рассматривают, получаешь рюкзак, и все.
Дмитрий объясняет, что, учитывая стоимость жизни в Вильнюсе, работать нужно немало. Он знает истории, когда люди на работе каждый день, даже без выходных. Но он живет вдвоем с любимой, работают тоже оба, поэтому с отдыхом вопросов нет.
— У меня гибкий график, хорошие условия работы в доставке: хочешь — работаешь, не хочешь — нет. Кроме того, здесь можно неплохо заработать, от 7 до 10 евро в час. Поэтому где-то даже могу себе позволить не восемь часов в день работать, а шесть, — подчеркивает белорус.
Что касается денег, то Дмитрий говорит, что особых проблем с ними не было благодаря фондам, через которые политзаключенным помогают неравнодушные белорусы. Средств, которые он получил, хватило на первое время. Потом вместе с девушкой они получали деньги по программе интеграции, пока ждали легализации.
— Это было 650 евро в месяц каждому, и нам хватало. Конечно, кому-то может быть недостаточно, но официально работать во время рассмотрения заявки нельзя, — отмечает собеседник. — Сейчас у нас обоих по две работы, у меня это доставка еды и проект по помощи экс-политзаключенным «Вольныя», который мы запустили вместе с единомышленниками. Мы хотим найти менторов, научить их общаться с освободившимися политзаключенными, и чтобы потом эти люди могли провести тех, кто освобождается, по всем необходимым пунктам. Здесь я тоже буду включаться, учить людей. Но основная моя задача — поддерживать сайт, и это почти то, чему я и учился.
Через несколько месяцев после освобождения Дмитрий сделал то, что планировал еще до своего задержания: предложение любимой. Активист хотел попросить девушку стать его женой еще 29 мая 2020-го, но не успел купить кольцо (сбор подписей за Сергея Тихановского занимал много времени). А потом оказался за решеткой.
— О том, что я хотел сделать предложение еще тогда, Оля узнала или на свадьбе, или когда я уже все-таки сделал это. Мы тогда встречали с друзьями 2022 год, раздали всем подарки, а потом я сказал, что и для нее у меня кое-что есть. Оля удивилась, а я достал кольцо. И был очень рад, когда она сказала «да». А через полгода мы уже поженились, — счастливо рассказывает Дмитрий. — На свадьбу мы пригласили всех через соцсети, мол, если хотите — можете приходить, будем рады вас видеть. И много людей пришло, даже Светлана Тихановская. Все хорошо получилось, как мы и планировали.
Что касается отношений с тогда еще девушкой, собеседник отмечает: несмотря на полтора года разлуки, между ними ничего не изменилось.
— Когда меня посадили, Оля писала письма, выходила с голодовкой под Володарку, родителей моих тоже туда пригласила. Поэтому я чувствовал ее поддержку и знал, что она со мной. Что она и дальше будет со мной, когда я освобожусь, — уверенно говорит Дмитрий. — Я надеялся, что никаких проблем у нас не будет. И действительно, ничего не изменилось. Встретились и сразу общались, как раньше.
«Не нужно избегать отношений с освободившимися политзаключенными»
Рассказывая о своем проекте «Вольныя», Дмитрий добавляет: за это время он настолько вернулся к привычной жизни, что есть много сил помогать другим. Свое прошлое за решеткой он не пытается вычеркнуть из памяти. Наоборот, хочет использовать свой опыт и упростить жизнь тем, кто только сейчас выходит и адаптируется к жизни на свободе:
— Сейчас много вопросов, как называть тех, кто вышел. У меня в Instagram написано, что я «экс-политзаключенный». Можно ли это считать каким-то плюсом, опытом? Или это минус? В моем случае это точно опыт, который поможет другим политзаключенным. В том числе через наш проект и менторскую помощь. Что касается того, как вести себя с теми, кто выходит на свободу, то здесь хороший вариант для родных и друзей — общаться с ними так, как раньше. Не жалеть, не думать, что человеку было очень тяжело и его постоянно пытали, потому что, скорее всего, это не так. Но часто родные так переживают, что ты выходишь и сам поддерживаешь их: «Все хорошо, чего вы волнуетесь». В моем случае с родителями так и произошло. Но через какое-то время они уже успокоились.
Но если возвращаться к политзаключенным, то собеседник отмечает: хотя к каждому человеку должен быть свой подход, не нужно бояться разговаривать с теми, кто выходит на свободу. Просто спрашивать, о чем человеку комфортно говорить.
— Из своего опыта могу сказать, что некоторые люди стесняются спросить что-то, боятся, что это может триггернуть человека. В моем случае такого нет, я на все вопросы могу ответить, нет боли или сложностей вспоминать те времена, — делится он. — Поэтому лучше просто спрашивать, можно ли поговорить о том, что происходило в тюрьме, но не прекращать отношений с освободившимися политзаключенными. Потому что если их избегают, это еще хуже. Ты тогда думаешь: «Я такой же человек, как вы, почему вы боитесь у меня о чем-то спросить?»
Вспоминая события 2020 года и свое задержание, Дмитрий Фурманов уверен: тогда он все сделал правильно.
— Иногда спрашивают, не жалею ли я, что так все произошло. В моем случае ответ — нет. Все идет как надо. Конечно, хотелось бы, чтобы все было иначе, лучше, но я ни в коем случае не жалею о том, что делал тогда. На сегодня могу сказать, что у меня все хорошо. Может, и были небольшие сложности после освобождения, но ничего неразрешимого. Наверное, мне очень повезло, — заключает он.
Читайте также
