Канцлер Германии Олаф Шольц 14 июня снова рассказал о наличии у российского президента Владимира Путина планов по поглощению Беларуси. Аналогичные заявления Шольц делал и ранее — месяц назад, 14 мая, и в августе прошлого года. При этом, хотя белорусские власти говорят о своей готовности «сделать все» ради защиты суверенитета, многие эксперты сходятся во мнении, что фактически Александр Лукашенко шаг за шагом сдает России то, что еще осталось от белорусской независимости. Но вообще утрата государственного суверенитета, а тем более его добровольная сдача — очень редкое событие в последние 80 лет (после окончания Второй мировой). Рассказываем, почему со второй половины XX века почти все попытки поглотить суверенные государства проваливаются.
Зачем вообще нужен суверенитет?
Некоторые преимущества государственного суверенитета вполне очевидны. Право решать все свои внутренние вопросы без оглядки на волю других государств или организаций выглядит привлекательно для любой более-менее сформировавшейся нации. Немного найдется людей, которые искренне хотели бы не быть хозяевами на своей земле, а вместо этого выполнять волю иноземных правителей. Суверенитет позволяет жителям страны полностью контролировать внутреннюю политику своего государства — если, конечно, в нем действуют демократические институты.
Другие, международные, выгоды обладания государственным суверенитетом не так очевидны, но не менее важны. Устав ООН в 1945 году зафиксировал принцип суверенного равенства, согласно которому все государства равны перед международным правом независимо от размера их территории, населения, экономики и могущества вооруженных сил. Согласно этому принципу, каждое государство-член ООН имеет при голосовании в Генеральной ассамблее ООН один голос. Индия с населением в 1,4 миллиарда человек, Беларусь с 9 миллионами жителей и Сан-Марино с населением в 34 тысячи человек (примерно как в Рогачеве) имеют ровно по одному голосу в ООН.
Принцип суверенного равенства широко используется и в других международных организациях. Например, в Союзном договоре 1999 года между Беларусью и Россией так и обозначено: «Союзное государство базируется на принципах суверенного равенства государств». Это значит, что на голосованиях Высшего государственного совета этого образования голоса представителей России и Беларуси абсолютно равны.
В российских СМИ нередко указывается на «неправильность» равноправия «огромной России» и «небольшой по размерам Беларуси». Разумеется, для жителей РФ может быть непонятным, почему страна площадью чуть больше Свердловской области и с численностью населения меньшей, чем в Москве, должна иметь равные права с Россией в международных образованиях. Именно обладание такой незримой сущностью, как «суверенитет», закрепляет за Беларусью такое право. А при отказе от него права и статус какой-то территории низводятся до положения обычного региона.
Ярче всего важность принципа суверенного равенства проявляется на примере совсем небольших государств. Многие из них успешно монетизируют эту на первый взгляд формальную сущность, и заработанные таким образом деньги вносят существенный вклад в их экономику. Входящие в ООН миниатюрные государства Океании активно «торгуют» своим суверенитетом, признавая или не признавая другие страны за сносную цену.
Очень прибыльными для них становятся сложные отношения между Китайской Народной Республикой (которую обычно называют Китаем) и Китайской Республикой (Тайванем). В 2002 году островное государство Науру с населением около 10 тысяч человек (как в Воложине или Чаусах) заработало 130 миллионов долларов, отказавшись от признания Тайваня и установив дипломатические отношения с Пекином. А в 2005 году внешняя политика океанийской державы сделала лихой разворот сразу на 180 градусов — Науру отказалась признавать КНР, признала Тайвань и получила помощь уже от него.
В 2004 году КНР купила у островного государства Доминика в Карибском море (население 68 тысяч человек — как в Светлогорске) установление дипломатических отношений за 100 миллионов долларов. В это же время меланезийское государство Вануату признало Тайвань — а затем отказалось от этого решения. Очевидно, эти дипломатические маневры тоже происходили не просто так — описывая последствия отказа от признания Тайваня, премьер-министр Вануату Серж Вохор прогнозировал солидный бюджетный дефицит в 2005 году.
После российского вторжения в Грузию и признания Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии потребителем услуг микрогосударств на этом своеобразном рынке стала РФ. В частности, она заплатила все той же Науру 50 миллионов долларов, чтобы придать абхазской и югоосетинской «независимости» видимость международного признания.
А еще одно небольшое государство в Полинезии, Тувалу, монетизирует свой суверенитет иным образом — через обладание доменом первого уровня .tv в интернете, который стране присвоили в 1995 году. Между 2011 и 2020 годами Тувалу, продавая право на управление доменом, зарабатывало по 5 миллионов долларов в год. Для страны с населением в 11 тысяч человек (как в Клецке) это совсем не мало.
Даже если вынести за скобки юридические и этические аспекты, признанный международным сообществом государственный суверенитет — это очень ценный актив. Который, к тому же, нередко очень тяжело достается. Поэтому по своей воле от него отказываются крайне редко.
Самая старая в мире крошечная Республика Сан-Марино со всех сторон окружена территорией Италии, а ее население разговаривает на итальянском языке и исповедует ту же религию, что и большинство итальянцев. Рим при этом неоднократно оказывал давление на Сан-Марино, пытаясь ограничить ее самостоятельность. Например, в 1951 году, после того как власти республики открыли казино для итальянских игроков, Италия установила блокаду на ее границах. Но это давление не заставило Сан-Марино отказаться от своего суверенитета. В 1992 году маленькая республика вступила в ООН — и с тех пор имеет там равные права со своим гораздо более крупным соседом.
Кого пытались лишить суверенитета после Второй мировой войны и чем это закончилось
Захваты стран, сопровождавшиеся полным уничтожением их государственности, были обычным явлением для человеческой истории до окончания Второй мировой войны. После этого события политическая карта мира осталась динамичной — но в подавляющем большинстве случаев изменения на ней вызывались образованием новых государств в ходе распада старых. Число независимых государств-членов ООН в мире неуклонно растет — от 51 страны-основательницы в 1945 году до 193 в настоящее время. Можно буквально по пальцам пересчитать случаи после Второй мировой войны, когда независимые государства лишались своего суверенитета или приближались к такому состоянию.
В 1975 году после нескольких веков португальского правления независимость провозгласила восточная половина острова Тимор в Малайском архипелаге. Продолжалось это суверенное существование совсем недолго. Всего через два дня Восточный Тимор оккупировала соседняя и гораздо более крупная Индонезия (получившее независимость в 1945 году владение Нидерландов).
Сразу после вторжения Генассамблея и Совет Безопасности ООН осудили действия Индонезии. Оккупация Восточного Тимора сопровождалась массовым использованием насилия против тех тиморцев, кто не согласился с потерей независимости. Против них применяли напалм, химическое оружие, отравленные пищу и воду. По данным ООН, индонезийцы виновны в смерти 180 тысяч мирных жителей острова — при том, что на момент кратковременного обретения независимости в Восточном Тиморе жило всего около полумиллиона человек. 90% из их числа умерли от искусственно спровоцированного голода. Задокументированы ужасные публичные казни тиморцев с закапыванием и сожжением заживо, отрезанием ушей и гениталий. Тысячи восточнотиморских женщин подверглись изнасилованиям и сексуальным домогательствам. Все эти «инструменты» использовались оккупационными властями для того, чтобы вселить в сторонников независимости чувство бессилия, глубокого ужаса и безнадежности.
Захват Восточного Тимора и его четвертьвековая оккупация нанесли огромный ущерб репутации Индонезии и ее международному авторитету. В конце концов в 1999 году мировое сообщество (в первую очередь Австралия и США) вынудили Джакарту согласиться на проведение референдума в Восточном Тиморе для определения его политического будущего.
30 августа в референдуме приняли участие 98,6% восточных тиморцев, 78,5% сделали выбор в пользу независимости. При подготовке к референдуму и в его ходе по стране прокатилась волна террора со стороны оккупационных властей и их местных сторонников. А после оглашения результатов Восточный Тимор был «наказан» насильственными депортациями населения в западную, индонезийскую часть острова, уничтожением инфраструктуры и казнями нескольких сотен (а возможно и тысяч) человек. Когда в конце сентября в Восточном Тиморе высадились международные миротворцы, они обнаружили, что в стране разрушено 80% школ и клиник, а две трети населения лишились своих жилищ.
В 2002 году Восточный Тимор восстановил свой государственный суверенитет и был принят в ООН под названием Тимор-Лешти.
Другая попытка лишить суверенитета независимое государство произошла в 1990 году. Тогда Ирак за считаные часы захватил своего южного соседа — Кувейт. На территории захваченного эмирата оккупанты сначала провозгласили марионеточную Республику Кувейт, а затем включили ее в состав Ирака на «правах» 19-й провинции.
Большинство стран не оценили захват суверенного государства, признанного мировым сообществом и входящего в состав ООН. Под эгидой ООН была сформирована крупнейшая со времен Второй мировой войны международная коалиция из 39 стран, которая в 1991 году освободила Кувейт и разгромила армию иракского диктатора Саддама Хусейна. После этих событий Ирак окончательно перешел в положение государства-изгоя. А в 2003 году на существовании режима Хусейна была поставлена точка в ходе военной операции «Иракская свобода» армий США и их союзников. Сам Ирак после этого на долгие годы погрузился в состояние затяжного вооруженного конфликта между различными внутренними и внешними силами.
Еще один случай, который гипотетически мог привести к утрате суверенитета одного из государств-членов ООН, в послевоенное время произошел в Африке. На крайнем западе этого континента в начале 1980-х годов происходили события, в чем-то похожие на процесс создания Союзного государства Беларуси и России. Там в единое образование под названием Сенегамбия пытались объединиться бывшая французская колония Сенегал и бывшая британская Гамбия.
Сенегамбия исторически являлась единым географическим регионом в бассейнах рек Сенегал и Гамбия, который был произвольно разделен границей, проведенной колонизаторами. Сенегал получил независимость от Франции и Федерации Мали в 1960 году, а Гамбия стала суверенной спустя пять лет. При этом Сенегал значительно крупнее — в 1982 году, когда страны решили объединится, его населяло около 6 миллионов человек, а Гамбию — около 770 тысяч.
Причудливая совместная граница двух стран делала Гамбию полуанклавом внутри сенегальской территории — и одновременно отделяла от основной части Сенегала склонный к сепаратизму регион Казаманс. 1 февраля 1982 года Сенегал и Гамбия объединились в конфедерацию, в рамках которой планировали создать объединенные вооруженные силы, полицию, экономику и денежную систему. Страны должны были сохранить собственные правительства, но были созданы и общие министерства с президентом-сенегальцем и вице-президентом гамбийцем во главе. В общем парламенте конфедерации Сенегал должен был иметь две трети мест.
Сенегамбия была прагматичным союзом, выгодным на момент объединения обеим странам. Тем не менее, хотя договор о слиянии предусматривал сохранение за каждой страной ее государственной независимости, в 1989 году конфедерация была распущена из-за боязни Гамбии потерять свой суверенитет.
Эти три примера показывают, что лишение суверенитета никогда не проходит гладко, натыкаясь на сопротивление сторонников независимости внутри страны и международного сообщества снаружи. Как правило, оно чревато серьезными последствиями для агрессора — экономическими, политическими или даже военными. И даже мирное и взаимовыгодное в какой-то момент объединение в конце концов приостанавливается и дает задний ход — если, конечно, для него нет каких-то экстраординарных причин.
Кто и почему все же лишился своего суверенитета после Второй мировой войны
Самый известный случай исчезновения с карты мира суверенного государства-члена ООН произошел в самом центре Европы в 1990 году. Здесь в состав Федеративной Республики Германия вошло другое немецкое государство, Германская Демократическая Республика (а также особое политическое образование Западный Берлин, большинство жителей которого, впрочем, уже давно имело паспорта ФРГ).
При этом разделение Германии на два государства в 1948—1949 годах происходило под воздействием внешних сил и вопреки воле самих немцев. Оба государства долгое время считали себя единственными законными Германиями, отрицали существование «альтернативного» соседа и до 1959 году даже их флаги были одинаковыми. Несмотря на это, процесс воссоединения страны, начавшийся в 1989 году, отражал действительные стремления жителей обоих государств и проходил при полном одобрении со стороны стран, которые оккупировали Германию после Второй мировой войны.
Еще один случай полной утраты суверенитета произошел в начале 1960-х годов в Восточной Африке. В 1961 году Великобритания предоставила независимость Танганьике, а в 1963-м — расположенному у ее восточного побережья небольшому архипелагу Занзибар. На Занзибаре после этого почти моментально произошла революция, свергнувшая власть местного арабского султана и сопровождавшаяся массовыми убийствами местных арабов и индийцев.
Образовавшаяся на месте островной монархии Народная Республика Занзибара и Пембы тоже не отличалась политической стабильностью. Эта страна успела получить дипломатическое признание со стороны некоторых коммунистических держав. Но уже в 1964 году президент Занзибара Амани Абейд Каруме, опасаясь, что не сможет сохранить власть, договорился с соседней Танганьикой о создании федеративного государства. Сначала оно называлось Объединенной Республикой Танганьики и Занзибара, а чуть позже сменило название на более привычную нам Танзанию (оно является сокращением от названий двух предыдущих государств). Занзибар в ней является автономией, включающей пять из 31 области страны, — с собственным президентом, правительством и парламентом, но без международно признанного государственного суверенитета.
Как показывают эти два примера, отдельные государства могут отказаться от собственного суверенитета — но в очень специфических ситуациях. В случае Германии суверенитет ГДР стал платой за воссоединение в одном государстве единого немецкого народа, обе части которого стремились к этому долгие годы. А Занзибар добровольно объединился с соседней страной после череды внутренних потрясений, причем само это объединение позволило удержать власть над островом его президенту Каруме.
Впрочем, нельзя сказать, что удержание единоличной диктаторской власти путем сдачи суверенитета своей страны пошло ему во благо и позволило долго почивать на лаврах. Кроме сохранения поста президента Занзибара, Каруме получил еще и вторую по важности в объединенной Танзании должность вице-президента — хотя в континентальной части страны практически не бывал и ее делами не интересовался. Но в один из апрельских вечеров 1972 года в помещение, где Каруме играл в карты с товарищами, ворвались четверо вооруженных мужчин. В завязавшейся перестрелке нападавшие застрелили политика, заплатившего независимостью своей страны за свои персональные политические амбиции.
Читайте также
