В Беларуси женщины не могут быть приговорены к смерти, а вот в Советском Союзе после Второй мировой расстреляли трех. Берта Бородкина, возглавлявшая трест ресторанов и столовых в Геленджике, поплатилась за спекуляцию и коррупцию. Тамара Иванютина, работавшая в школьной столовой, оказалась жестокой отравительницей. А вот Антонина Макарова понесла наказание за свои действия во время Второй мировой. Судьба этой жестокой и безжалостной убийцы, получившей кличку Тонька-пулеметчица, оказалась связана с Беларусью. Рассказываем о преступлениях Макаровой, ее поисках и поимке в Лепеле спустя десятилетия.
Из медсестры — в безжалостного палача
Десять лет назад, в 2014 году на российском Первом канале вышел 10-серийный телесериал «Палач». В нем рассказывалось о женщине, во время Второй мировой расстреливавшей своих соотечественников. Работу белорусского режиссера Вячеслава Никифорова оценили — «Палач» победил в трех номинациях российской премии «Золотой орел»: «Лучший телефильм или мини-сериал», «Лучшая мужская роль на телевидении» и «Лучшая женская роль на телевидении». Основывался «Палач» на истории Антонины Макаровой.
Доктор исторических наук Борис Ковалев впервые ознакомился с ее делом в 1995 году, когда его допустили в архивы брянского КГБ: «Знаете, в чем главное различие сериала и исторических фактов? Это дело <…> было намного страшнее фильма. Своей обыденностью прежде всего. Ужас в том, что Макарова была нормальной в плане психики». «Как она объясняла то, чем занималась?» — спросил у исследователя журналист. «Говорила, что „жизнь так сложилась“. Молодая была, глупая — хотелось пожить».
Настоящая фамилия Антонины — Панфилова. Предположительно, она родилась в 1920 году на территории современной Смоленской области России. Но уже будучи школьницей, неожиданно сменила фамилию. Почему? В биографии будущего палача встречается такая версия: когда Тоня пришла в первый класс, то из-за стеснительности не могла назвать свою фамилию. Одноклассники стали кричать: «Макарова она!», имея в виду, что отца девочки зовут Макар. Учительница поняла их неправильно и записала в журнал ребенка как Тоню Макарову. Именно эта фамилия и стала гулять по всем документам. В будущем это помогло женщине на долгие десятилетия избежать суда. Но почему эту ошибку не исправили еще в школьные годы, непонятно. Впрочем, это не единственная загадка в ее судьбе.
Окончив школу, Макарова переехала в Москву, а в августе 1941-го после начала войны добровольно пошла на фронт санитаркой. Но не провоевала и двух месяцев: уже в октябре оказалась в страшном Вяземском котле — окружении, куда попали советские войска. Потери убитыми и ранеными Красной Армии превысили 380 тысяч человек, в плен попало не менее 500 тысяч.
Девушка также попала в плен, но сумела бежать оттуда с солдатом Николаем Федчуком, с которым они стали скитаться по окрестностям. В сериале «Палач» герой, чьим прототипом стал Федчук, изнасиловал девушку, но на допросах Макарова призналась, что сама предложила ему свои услуги, чтобы напарник ее не бросил. В какой-то момент пара вышла к деревне Красный Колодец (теперь Брянская область России). Оказалось, что Федчук — родом оттуда. В итоге он остался с семьей.
Некоторое время девушка побиралась по местным домам и просилась на постой. Сперва ее пускали, но затем, когда проходило несколько дней, неизменно просили уйти. Разумеется, в военное время у людей вряд ли были продукты для лишнего человека. Также встречается версия, что девушка приставала к местным мужчинам, предлагая им секс.
Скитаясь по соседним деревням, девушка в феврале 1942 года добрела до села Локоть (все в той же Брянской области), где ее арестовали местные полицейские. Но этот населенный пункт нельзя было назвать обычной точкой на карте. В ноябре 1941 года в нем было провозглашено Локотское самоуправление, известное как Локотская республика — лояльное Третьему рейху квазигосударство. На ее территории проживало около 600 тысяч человек. Никакой республикой она в реальности не была. Речь шла о военно-полицейской диктатуре, находившейся под жестким контролем немецкой администрации. При этом Локотская республика проводила самостоятельную хозяйственную и социальную политику (например, были полностью распущены колхозы).
Локотская республика существовала до августа 1943 года. Все это время она вела упорные боевые действия с партизанами. Часть из них попадала в плен. Кроме того, на территории квазигосударства преследовались евреи. В общей сложности было расстреляно несколько тысяч человек.
Одним из палачей и стала Антонина Макарова. Как она взялась за пулемет? Попав в Локоть, девушка какое-то время занималась проституцией. Однажды полицейские напоили ее самогоном, вывели во двор, дали в руки пулемет и приказали расстреливать находившихся там партизан. Леонид Савоськин, следователь по делу «Тоньки-пулеметчицы», вспоминал: женщина «рассказывала на допросах, что первый раз ее вывели на расстрел партизан совершенно пьяной, она не понимала, что делала. Но заплатили хорошо — 30 марок, и предложили сотрудничество на постоянной основе. Ведь никому из русских полицаев не хотелось мараться, они предпочли, чтобы казни партизан и членов их семей совершала женщина. Бездомной и одинокой Антонине дали койку в комнате на местном конезаводе, где можно было ночевать и хранить пулемет». Утром следующего дня Макарова вышла на работу.
Убийства людей — и чудесное спасение
На допросах Тонька-пулеметчица рассказывала, что не знала тех, кого расстреливала: «Они меня не знали. Поэтому стыдно мне перед ними не было. Бывало, выстрелишь, подойдешь ближе, а кое-кто еще дергается. Тогда снова стреляла в голову, чтобы человек не мучился».
Что еще женщина говорила на допросе? «Все приговоренные к смерти были для меня одинаковые. Менялось только их количество. Обычно мне приказывали расстрелять группу из 27 человек — столько партизан вмещала в себя камера. Я расстреливала примерно в 500 метрах от тюрьмы у какой-то ямы. Арестованных ставили цепочкой лицом к яме. На место расстрела кто-то из мужчин выкатывал мой пулемет. По команде начальства я становилась на колени и стреляла по людям до тех пор, пока замертво не падали все. <…> Мне казалось, что война спишет все. Я просто выполняла свою работу, за которую мне платили. Приходилось расстреливать не только партизан, но и членов их семей, женщин, подростков. Об этом я старалась не вспоминать. Хотя обстоятельства одной казни помню: перед расстрелом парень, приговоренный к смерти, крикнул мне: „Больше не увидимся, прощай, сестра!..“».
Но несколько человек все же выжили и сыграли свою роль в поимке преступницы.
Макарова не брезговала и забирать вещи казненных. Об этом стало известно из воспоминаний женщины, жившей в деревне Красный Колодец, — у нее в том числе, Антонина жила некоторое время. Эта женщина пришла в Локоть за солью. Ее задержали и повели в местную тюрьму, приписав связь с партизанами. Но женщина попросила обратиться к Тоньке-пулеметчице. Та признала знакомую, попросила ее освободить и согласилась дать ей соли. В крошечной комнате Антонины царил порядок, стоял начищенный пулемет, а рядом на стуле аккуратной стопкой была сложена одежда: нарядные платья, юбки, белые блузки с дырами на спине. И корыто для стирки на полу.
На календаре шел 1943 год. Красная армия постепенно двигалась на Запад. Попадись Антонина в руки спецслужб, ее бы казнили очень быстро. Но палачу несказанно повезло. Кроме расстрелов, женщина постоянно гуляла с нацистскими солдатами и офицерами, а также с полицаями. От кого-то из них она и подцепила сифилис. Летом ее отправили в немецкий тыл на лечение. Поэтому, когда Красная армия освободила Локоть, женщины там не оказалось.
Затем ей повезло второй раз — за какие-то провинности немцы отправили ее в концлагерь в Кенигсберге (современный Калининград). Там Макарова раздобыла липовые документы о том, что прошла всю войну, будучи медсестрой, и устроилась в советский госпиталь. Там она познакомилась с раненым солдатом Виктором Гинзбургом и быстро вышла за него замуж. Спустя некоторое время они переехали в Лепель — всего в 74 км от родного для мужа Полоцка. В браке у них родились две дочери. Макарова, ставшая Гинзбург, устроилась на работу. К моменту задержания она уже вышла на пенсию и одновременно продолжала работать старшим контролером отдела технического контроля швейного цеха Лепельского деревообрабатывающего объединения.
Поиски длиной в несколько десятилетий
После освобождения Локоти немногочисленные уцелевшие после расстрелов рассказали о существовании женщины-палача. «Нескольким людям удалось спастись, они проходили главными свидетелями по делу. И вот, когда мы их допрашивали, они говорили о том, что Тонька до сих пор приходит к ним во снах. Молодая, с пулеметом, смотрит пристально — и не отводит глаза. Они были убеждены, что девушка-палач жива, и просили обязательно ее найти, чтобы прекратить эти ночные кошмары», — рассказывал бывший оперативник УКГБ по Брянской области Петр Головачев, который вел дело и вместе с белорусскими коллегами проводил задержание Макаровой. При этом у сельчан не было практически никаких данных о женщине, никто не знал даже ее фамилии.
В 1950-х годах бывший начальник локотской окружной тюрьмы рассказал на допросе, что у него на должности пулеметчицы работала некая Антонина Макарова, 20−22 лет, медсестра. В 1955-м ее объявили во всесоюзный розыск. Сотрудники КГБ проверили всех советских женщин с таким именем и фамилией. Их нашлось около 250, но ни одна не подошла под описание. Позднее, в 1965-м, следователей сбил с толку попавший им в руки немецкий документ, где говорилось, что некую Макарову как больную венерическим заболеванием якобы расстреляли в 1943 году. После этого розыск прекратили и дело сдали в архив, заявляли в управлении ФСБ по Брянской области.
А вот Павел Головачев утверждал, что «дело Антонины Макаровой наши сотрудники вели тридцать с лишним лет, передавая его друг другу по наследству. Периодически оно попадало в архив». Но затем, когда в руки спецслужб попадался очередной коллаборант, к делу возвращались снова.
Женщину-палача нашли абсолютно случайно. Ее брат, полковник в отставке Панфилов (имя в истории не сохранилось) в 1976 году собрался за границу. А для этого, как принято в СССР, заполнил анкету. В ней требовалось указать родственников. И вот тут всплыла странная деталь: все родные имели фамилию Панфилов(а), и лишь его сестра была Макаровой. Полковника вызвали на беседу, на котором присутствовали сотрудники КГБ. В феврале 1977 года они начали проверку. Выяснилось, что сестра мужчины в годы войны находилась в плену у немцев. А также что она очень похожа на Антонину Макарову, которую ранее объявляли во всесоюзный розыск.
Но женщина была уважаемым человеком, ветераном войны и труда. Существовал риск ошибки. Поэтому спецслужбы решили проверить эту информацию и вызвали Антонину в военкомат якобы для уточнения данных о будущих наградах (в послевоенном СССР было типичным награждать юбилейными медалями). Туда пригласили и настоящих фронтовичек. Но если те охотно вспоминали о войне, то Макарова не могла вспомнить ни командира батальона, ни сослуживцев по 422-му санитарном батальону, где она якобы служила в 1941–1944 годах. Проверка показала, что в этой боевой единице она не числилась.
Тогда спецслужбы продолжили копать: в Лепель стали тайно привозить людей, знавших Антонину по ее прошлой жизни. Сама пулеметчица ни о чем не догадывалась. В августе 1977 года ее опознали две женщины. У первой Антонина осенью 1941 года снимала угол (именно она приходила в Локоть за солью, о чем мы рассказывали выше), вторая в начале 1943 года сидела в Локотской тюрьме. Обе узнали в Антонине Гинзбург Тоньку-пулеметчицу.
Судя по всему, женщина что-то предчувствовала. Как рассказывал Петр Головачев, «ее действительно ничего не мучило, не тревожило. И только в последний год, говорит, что-то начало беспокоить, сниться что-то нехорошее стало».
Проверки продолжались и позже. 2 июня 1978 года женщину опознала бывшая сожительница начальника Локотской тюрьмы. После этого сомнений не оставалось: в тот же день к Макаровой-Гинзбург подошли люди в штатском и попросили проехать с ними. Петр Головачев рассказывал, что Антонина подняла глаза и попросила папиросу: «Ни страха, ни волнения, ни слез. До последней минуты». По его словам, на первом же допросе женщина призналась, что она и есть та Тонька-пулеметчица, которую столько лет искали. «Жизнь так сложилась», — объясняла она следователям. В тот же самый день Антонину увезли из Лепеля в Брянск, где проходили следственные эксперименты и шло расследование.
Ни одной строчки мужу или дочерям она не написала. Супруг тем временем писал жалобы во всевозможные инстанции. В конце концов ему рассказали, чем занималась его жена во время войны. После этого мужчина поседел за одну ночь.
Несмотря на столько убитых людей, женщина не раскаивалась. «Невозможно постоянно бояться, — говорила она. — Первые десять лет я ждала стука в дверь, а потом успокоилась. Нет таких грехов, чтобы всю жизнь человека мучили». «Опозорили меня на старости лет, — добавляла она в камере заключенным-„наседкам“. — Теперь после приговора придется из Лепеля уезжать, иначе каждый дурак станет в меня пальцем тыкать. Я думаю, что мне года три условно дадут. За что больше-то?»
В ноябре 1978 года суд в Брянске приговорил женщину к расстрелу. На суде была доказана документально ее вина в убийстве 168 человек — именно столько имен удалось установить. В реальности их было больше. Сколько точно — неизвестно. Предполагают, что всего на ее счету около 1500 жизней.
Женщина выслушала приговор спокойно, но попросила ее помиловать. Мол, ей нужна операция на глаза и это, по ее мнению, основание для снисхождения. Макарова-Гинзбург стала писать прошения о помиловании, но судьи их отклонили. 11 августа 1979 года женщину-палача расстреляли. Ей было 59 лет.
Читайте также
