Недавно американские СМИ со ссылкой на украинскую и американскую разведки заявили, что Россия готовится к нападению на Украину. При этом медиа отмечали, что случиться это может уже зимой следующего года. Однако о каком именно нападении говорят в Украине и США? Какова вероятность, что реальная война все же начнется? И чего в таком случае стоит бояться Беларуси? Zerkalo.io задало эти вопросы политологу Андрею Казакевичу.
Давайте с начала. О каком вообще нападении идет речь?
Слухи о возможном обострении на российско-украинской границе появились в конце октября — начале ноября. Издание The Washington Post опубликовало материал, в котором говорилось о наращивании присутствия российских войск рядом с Украиной. Вскоре Politico разместило спутниковые снимки военной техники, которая расположилась примерно в 100 км от границы с Беларусью и 250 км от Украины. По данным издания, на снимках было изображено скопление военной техники возле города Ельня Смоленской области.
Тогда военный обозреватель Егор Лебедок комментировал Zerkalo.io, что статья в Politico видится ему частью информационного и политического противостояния России и Украины. Его причиной Лебедок называл обострение ситуации в Донецкой и Луганской областях, визиты американских военных в Украину и заявления о развитии взаимоотношений с НАТО.
Однако уже 21 ноября начальник Главного управления разведки Минобороны Украины Кирилл Буданов рассказал изданию Military Times, что Россия сконцентрировала у границ Украины более 92 тыс. военнослужащих и готовится к нападению, которое может состояться в конце января — начале февраля 2022 года. Он добавил, что атака будет включать артиллерийские и бронетанковые наступления с последующими десантными ударами в Одессе и Мариуполе, а также вторжение небольших сил через Беларусь. Кроме этого, Буданов добавил, что вторжению будет предшествовать серия психологических операций, которые направлены на «дестабилизацию Украины и подрыв ее способности к борьбе.
Понятно. А кто-то не из Украины говорил о возможном вторжении?
Да, об этом говорили и США. В субботу, 20 ноября, американская медиакомпания CBS сообщила, что разведка Соединенных Штатов предупредила европейских союзников об угрозе военного вторжения России в Украину. В тексте отмечалось, что вероятность атаки будет возрастать по мере того, как погода будет становиться все более холодной. Кроме того, в американской разведке подчеркнули, что вторжение может произойти в течение нескольких недель, если в ситуацию не вмешается Запад.
А что говорят в России?
Вскоре после опубликования снимков военной техники официальный представитель МИД России Мария Захарова назвала сообщения о перемещении войск к границе Украины «информационным залпом по истине».
Согласно заявлению представителя ведомства, сообщения американских СМИ о перемещении российских войск к границе с Украиной не соответствуют действительности. Захарова добавила, что Ельня Смоленской области и станция Масловка Воронежской области, в которых, по информации изданий Politico и Foreign Policy, были замечены российские войска, находятся «за сотни километров» от границы с Украиной.
На публикации изданий отреагировал и пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков. Он назвал эти сведения «некачественными вбросами», а позже добавил, что Россия сохраняет военное присутствие на своей территории там, где считает необходимым.
— Это нагнетание напряженности, это, опять же, попытка представить Россию как некую сторону, которая угрожает процессу урегулирования, и, конечно же, нельзя исключать, что это камуфляж для прикрытия таких агрессивных помыслов, которые могут иметь место в Киеве, имеются в виду агрессивные в плане возможного желания решить проблему юго-востока силовыми методами, — заявил пресс-секретарь Путина.
И все же какая вероятность, что Россия совершит военное вторжение в Украину? И зачем вообще это ей? Узнали у эксперта
По мнению политолога Андрея Казакевича, в целом информация, опубликованная медиакомпанией CBS и изданием Military Times, выглядит «вбросом» для проверки реакции общественности и политических институтов.
— Понятно, что если такие сведения становятся публичными, то вероятность нападения или каких-то других активных действий со стороны России сводится к нулю. Проводить такую операцию в обстановке мобилизации почти нереально. Ничего нельзя исключать, но не думаю, что Россия сейчас может себе позволить такие масштабные действия. Это вызовет не только ответную реакцию военных сил Украины, но и крайне негативную реакцию Запада и, возможно, значительной части самих россиян. Итогом могут стать значительные военные потери, новые экономические санкции, внешнеполитическая изоляция и срыв всех внешнеполитических инициатив (в том числе в области евразийской интеграции) на много лет вперед. И, главное, совсем непонятно, что оккупация только части Украины может дать России? Это не решает никаких стратегических проблем, как показала ситуация на Донбассе, — считает Казакевич.
Кроме того, по его мнению, такие действия вряд ли будут поддержаны населением России, которые, согласно исследованиям, больше озабочены внутренними социальными и экономическими проблемами, а не внешнеполитической ситуацией вокруг России.
— Пойти на такой шаг можно было бы только в условиях крайней необходимости. Например, их оправдали бы только какие-то активные действия со стороны Украины — репрессии россиян или русскоязычных, внутриполитический кризис в России (когда внешняя акция могла бы быть использована для отвлечения внимания), ускоренная подготовка к вступлению Украины в НАТО и другие поводы. Однако ничего такого сейчас мы не видим, — добавляет политолог.
При этом Казакевич считает, что такие информационные «вбросы» могут быть использованы обеими сторонами: Россией — для внутриполитической дестабилизации в Украине и проверки реакции общества и его правящих кругов. Украина может использовать подобные манипуляции для отвлечения внимания от внутренних проблем и публичных проявлений экономического и политического недовольства, в том числе и эпидемиологической ситуацией. Кроме того, это может быть и попыткой украинских властей провести мобилизацию против внешней угрозы. Второе, по мнению политолога, кажется более вероятным.
— В этом случае речь идет о гибридной войне. Это термин, который стал активно использоваться в последнее десятилетие. Он обозначает акты агрессии либо попытки давления на страну без использования прямой военной силы. Все дело в том, что реальное использование армии может быть слишком дорогим, оно связано с проблемами международного характера и может спровоцировать ответную агрессию. Поэтому для давления многие государства используют гибридные средства: они мобильные, их проще контролировать. Например, можно запустить информационную войну или использовать радикальные экстремистские группы в той стране, на которую есть цель оказать давление. То есть ты не входишь в страну непосредственно танками, но при этом поддерживаешь какой-то иной уровень милитаризации. К тому же на такие вещи намного сложнее реагировать таким международным структурам, как ООН. В современном мире именно такая форма ведения войны становится все более популярной.
Андрей Казакевич добавляет, что сам термин «гибридной войны» стал чаще использоваться как раз после украинских событий 2014 года, когда Крым оказался захвачен Россией.
— Это был важный кейс, который многие аналитики описывали как гибридную войну. Формально, Россия в конфликт не вмешивалась. Но с другой стороны, она поддерживала боевиков на Донбассе и использовала много средств давления, таких как информационная война, подкупы депутатов и так далее, — добавляет Казакевич. — Урон от таких гибридных атак всегда зависит от того, какие средства используются. Потери могут быть критическими, если в результате этих действий, например, начинается гражданская война либо политический кризис, который парализует работу органов власти.
В случае нового конфликта между Россией и Украиной стоит ли беспокоиться Беларуси?
Андрей Казакевич считает, что если подобные информационные кампании и гибридные атаки все же рассчитаны воздействовать на внутриполитическую ситуацию в Украине и России, то большого влияния на Беларусь они не окажут.
— С другой стороны, есть вероятность, что в Украине власти Беларуси могут стать потенциальной угрозой как союзники России. А это создаст стимул для сворачивания сотрудничества. В случае же России будет большая заинтересованность получить поддержку от действующей белорусской власти, потому что любая неустойчивость союзника может ослабить российские позиции.
Но если мы говорим о масштабном военном конфликте и оккупации части Украины, последствия для нас могут быть серьезными. Речь идет о разрыве экономических связей и торговли с Украиной, которая является третьим по значимости торговым партнером после России и ЕС. Есть риск движения новых потоков беженцев, гуманитарного коллапса в соседней стране, дестабилизации границы, объявлении войны Беларуси (если белорусские власти дадут формальное согласие на использование своей территории или будут оказывать какую-либо другую помощь России), военных действий в приграничных областях и многого другого, — добавляет Андрей Казакевич.