Поддержать команду Зеркала
Беларусы на войне
  1. «Наша Ніва»: Задержан известный певец Дядя Ваня
  2. В Минске вынесли первый приговор по статье об «отрицании геноцида». Мужчину судили за посты о Хатыни и Лукашенко
  3. Стали известны имена всех потенциальных кандидатов в президенты Беларуси
  4. «Изолятор на Окрестина переполнен». Узнали у BYSOL подробности массовых задержаний, которые еще продолжаются
  5. Что можно сделать с техникой, если на телефоне внезапно пропала связь и вы подозреваете, что к вам идут силовики? Объясняет эксперт
  6. «Жируют». Что происходит в такси из-за новшеств чиновников — поговорили об этом с водителями и их пассажирами
  7. Объемы торгов все ниже, а курс повышается: чего ждать от доллара в начале ноября. Прогноз по валютам
  8. Эксперт заметила, что одна из стран ЕС стала охотнее выдавать визы беларусам. Что за государство и какие сроки?
  9. Эксперты проанализировали проект «мирного договора», который Россия хотела заключить с Украиной в начале войны — вот их выводы
  10. В СМИ попал проект мирного договора, который Киев и Москва обсуждали в начале войны: он раскрывает планы Путина на устройство Украины
  11. В Гродно 21-летнего курсанта МВД приговорили к 15 годам колонии
  12. «Уже почти четверо суток ждать». Перед длинными выходными на границе с Польшей снова выстроились очереди
  13. Лукашенко согласовал назначение новых руководителей в «Белнефтехим» и на «Беларуськалий»


Лиза Чухарова, Астра,

Тамара С. (имя изменено в целях безопасности, настоящие Ф.И.О. женщины есть в распоряжении редакции) рассказала «Астра» историю своего сына, который мечтал защищать родину и из которого, по словам матери, военное руководство сейчас хочет сделать оккупанта. В 2023 году он закончил один из военных вузов РФ, потому что мечтал быть офицером, а теперь не знает, как вернуться на гражданку.

Фото: Reuters
Фото: Reuters

— Мы переехали сюда, на историческую родину, из Казахстана 15 лет назад. Тогда для Казахстана, как и для всего мира, Россия казалась идущей по пути цивилизованного государства. Когда я переезжала с двумя детьми, я задала вопрос в посольстве: не будет ли у меня ограничений как у матери-одиночки? И мне сказали: «Вы что, дети — это будущее России».

И сейчас эта фраза отдается мне горькой желчью, потому что получилось, что дети — это будущее мясо России.

Когда мы поступали в кадетский корпус в девятом классе, там был огромный конкурс. Мы шли туда из-за хорошего уровня преподавания. Никаких планов на военную карьеру не было ни у него, ни у меня — я вообще пацифист. Но буквально через месяц он начал говорить, что хочет защищать родину, хочет быть офицером. Им сразу же ввинчивали в мозги, что у офицеров все замечательно — карьера, (льготная) пенсия. И когда он закончил кадетский корпус, он целенаправленно хотел поступать в военный институт. Через год после окончания поступил в очень престижный военный вуз. Все звучало замечательно. На втором курсе они должны были подписать контракт на пять лет. Я и думала: отслужит, пока в институте, потом еще всего лишь год и однозначно на гражданку. А в этом году выяснилось, что подписали они контракт не на пять лет, а на десять.

—  Как это в итоге сказалось на нем и на его однокурсниках?

— В начале войны я надеялась: выпустятся они только в июле, а до июля все однозначно закончится победой «правильной» стороны. А в этом году выяснилось, что у них досрочный выпуск. И тут до меня дошло, будто пыльным мешком по голове. Я поняла, к чему все идет. У них уже было распределение. Его отправили в Забайкальский край, где они живут в ужасных условиях. Он по диплому имеет инженерную специальность, но его поставили начальником артиллерийского подразделения. Им говорят, что в части никого нет, все на войне. Говорят, будет ротация, и они тоже пойдут на фронт.

Естественно, мы несколько месяцев уже занимаемся вопросом, как жить и как выжить. Расторжение контракта теперь возможно только по здоровью или уголовной статье. И больше никаких вариантов. По поводу альтернативной гражданской службы — для срочников разработаны регламенты, для контрактников — нет. На основании статьи Конституции они могут подать рапорт, но понятно, что его после этого убьют и закопают где-то в том же Забайкальском крае.

По факту у нас остался только один вариант… Уголовное наказание, которое ужесточается в нашем законодательстве практически каждый месяц, уже идут разговоры о смертной казни — меня это уже не удивит!

У меня сын спортсмен. Не курит, не пьет, всегда в спортзале. Был в разных сборных. Сейчас он говорит: «Мама, у меня жизнь закончилась». Я ему объясняю, что так нельзя говорить. Но у него еще шесть лет контракта (и перспектива быть убитым как оккупант в любой момент), и он видит это именно так.

— Все его однокурсники сейчас тоже в Забайкалье?

— Весь их выпуск распределили в жуткие места. А так как так называемые ЛНР и ДНР — это типа российские территории, некоторых сразу отправили туда. Есть те, которые уже на линии фронта, есть те, которые ждут туда отправки. Но все понимают, что рано или поздно все они окажутся там.

— Правильно ли я понимаю, что вы не ожидали, что, пока ваш сын служит, может начаться война?

—  Я абсолютно адекватный человек. Когда я переехала сюда в розовых очках, они очень быстро разбились. Переломным этапом было убийство Немцова, когда я начала разбираться, что происходит и почему это происходит, поэтому сейчас у меня абсолютно адекватное представление о власти, о политическом устройстве России. Но то, что война может начаться, я не ожидала. Или не верила в это, потому что, живя в 21 веке, в это поверить невозможно.

— Как вы восприняли новость о начале войны?

— Когда все это началось, был ужас. Я просто 24 на 7 жила в телеграме, я фильтровала ресурсы, старалась получать информацию из разных источников. Чем дальше, тем больше была уверенность, что будет победа Украины, и будет она быстро. Контрнаступления ждали с осени. Ждали, что вот оно начнется — и сразу все закончится. Сейчас, конечно, никто ничего не знает, но, по всем признакам, это все может затянуться очень и очень надолго.

— Вы общаетесь со многими людьми в России, в том числе и с матерями военнослужащих. Что они говорят о войне?

— Людям, начиная от маргиналов и заканчивая просто малообеспеченными, затыкают рот деньгами. Семьи, конечно, плачут, но карточка дома лежит, на карточку деньги приходят. Это бешеные деньги для людей. И солдаты думают, авось отсижусь. Мозгов же не хватает, информации у них нет. Либо они от нее отворачиваются. Не понимают, что выжить там практически невозможно.

Люди не понимают, что мы не защитники, мы — агрессоры. Мы — убийцы. Мы все.

— Ожидали ли вы, что вашего сына и его однокурсников могут отправить на войну до выпуска?

— В середине пятого курса командир их собрал и сказал: «Вы выпуск хорошо отметьте, потому что через год половина из вас умрут, а половина останутся калеками».

— Что говорят о сложившейся ситуации ваши близкие? Общаетесь ли вы с друзьями вашего сына?

—  Мы с его женой, они недавно поженились, каждый день на связи. Она сейчас здесь находится, пока не поехала к нему. Она все понимает. Она тоже общается с его однокурсниками. Многие из них женаты, она и с ними разговаривает. Тоже передает мне, кто где, кто чего ожидает. У нее шок вообще сейчас. Я как могу ее отвлекаю. А меня некому отвлекать. Сын жалеет меня, очень мало мне рассказывает. Но знаю, что среди его ровесников есть те, кто погиб.

— Что вы планируете делать, если сможете вернуть сына на гражданку?

— Один из вариантов — эмиграция. Но к ней, особенно в моем возрасте, нужно готовиться очень осмотрительно и очень продуманно. В последние годы это решение у меня формировалось, созревало. А сейчас жизнь за меня решила. Я однозначно хочу уезжать. Я рассматриваю, какие возможны варианты в моем положении. Я ограничена материально, у меня нет знакомых. Есть родственники за границей, но они меня не понимают, они не осознают, что происходит. Даже родители. Даже родная сестра. У них все замечательно, они работают на «Газпром», у них все прекрасно. А то, что племянник уехал, — это «ниче», это офицеры, у них все хорошо.

Для меня переезд — это однозначно интеграция, это однозначно отказ от российского гражданства. Ты должен забыть, что ты был русским.

— Верите ли вы в победу Украины?

— Я восхищена каждым поступком Зеленского и военного руководства ВСУ до предела. Но я вижу, что у Украины скованы руки.

— Почему вы решили сохранить анонимность?

—  Когда у нас был митинг в поддержку Навального, я участвовала, но сейчас настолько ужесточили все законы, что делать что-то не анонимно — просто глупо. Меня закроют, мне заткнут рот, и моим детям будет еще хуже.

Если вы юрист или правозащитник и готовы оказать юридическую помощь Тамаре и ее сыну, напишите в редакцию «Астра»: @Astra4bot, [email protected].