59-летний Владимир Соловьев — символ и самый активный деятель российской государственной пропаганды. Каждый день он проводит по много часов в эфире на телевидении, радио и YouTube, оправдывая военное вторжение в Украину, восхваляя действия Владимира Путина, грозя Западу ядерной войной и призывая сажать инакомыслящих. Никто в государственных СМИ не работает больше Соловьева — и, если верить опросу «Левада-Центра» трехлетней давности, никому из телеведущих российские зрители не доверяют больше. В 2022 году Путин наградил ведущего орденом «За заслуги перед Отечеством». Между тем 20 лет назад Соловьев работал вместе с командой опального НТВ и вел ток-шоу, куда приглашал независимых политиков, а опальный олигарх Борис Березовский всерьез предлагал ему возглавить оппозиционную партию. Спецкор «Холода» Олеся Остапчук прочитала книги Соловьева, поговорила с его знакомыми и коллегами — и рассказывает историю человека, который когда-то торговал дискотечным оборудованием, потом влюбился в прямой эфир, а теперь призывает к военным преступлениям.
В середине декабря 2003 года неподалеку от Лондона приземлился прилетевший из России частный самолет. Встречал его Борис Березовский — в недавнем прошлом российский олигарх, лично помогавший Владимиру Путину прийти к власти, а теперь политический оппонент Кремля, боровшийся с бывшим протеже. Единственным пассажиром на этом рейсе был телеведущий Владимир Соловьев. Березовский полностью оплатил его визит и, как потом утверждал Соловьев, специально подобрал команду красивых стюардесс, которые развлекали его в пути. Войдя в салон и поздоровавшись с гостем, Березовский сразу перешел к делу: он предложил Соловьеву стать следующим президентом России.
На тот момент у Соловьева не было особых поводов любить действующую власть. В начале 2000-х он работал на телеканале ТВ-6 вместе с командой Евгения Киселева, которая ушла с НТВ после конфликта с новыми владельцами из «Газпром-Медиа». Как и многие тогда, Соловьев считал, что захват НТВ, критиковавшего Владимира Путина, санкционирован Кремлем, и активно поддерживал коллег: ситуацию вокруг канала он называл «лакмусовой бумажкой» кризиса в стране, а сотрудников компании — людьми «новой формации».
На ТВ-6 Соловьев начал вести программу о русском шансоне «Соловьиная ночь», но в начале 2002 года у канала отозвали лицензию — формально из-за долгов. Отключили вещание ровно во время «Соловьиной ночи». Передача шла в прямом эфире; в студии в тот момент был певец Михаил Круг. Попрощался со зрителями Соловьев так: «Власть сделала свое абсолютно черное дело. Такое у нас время».
Березовский вызвал Соловьева в Лондон сразу после выборов в Госдуму — «Единая Россия» на них набрала втрое больше голосов, чем пришедшая второй КПРФ, а либеральные партии впервые вообще не попали в парламент. Разговаривать ведущему и бизнесмену пришлось прямо на борту, поскольку у Соловьева не было британской визы. Под дорогие сыры и изысканные вина Березовский изложил свой план: он предлагал Соловьеву вместе с двумя другими популярными журналистами — Виктором Шендеровичем и Юлией Латыниной — возглавить партию «Либеральная Россия».
Спонсировать эту партию Березовский начал несколькими годами раньше; к моменту встречи с Соловьевым ей явно требовалось обновление: лидера «Либеральной России» Сергея Юшенкова убили в апреле 2003-го, а на думских выборах в декабре блок, в который вошла партия, получил меньше 1% голосов.
«Поскольку телевидение закончилось, Березовский хотел нашу энергию и наши раскрученные имена и физиономии пустить дальше в дело таким образом, — рассказывает Виктор Шендерович. — Но у меня сработали в тот момент инстинкт самосохранения и брезгливость. Я честно сказал Соловьеву, что там, где есть Березовский, меня не будет, потому что я слишком хорошо понимал двусмысленность этой фигуры». Работавший с Березовским в те годы медиаменеджер Демьян Кудрявцев подтвердил, что бизнесмен обсуждал с Соловьевым его возможную политическую карьеру, но отказался обсуждать детали. Юлия Латынина в разговоре с «Холодом» назвала эту историю «абсолютным бредом». Сам Березовский говорил, что Соловьев прилетал к нему выбивать дополнительный гонорар за работу на ТВ-6: бывший олигарх был одним из инвесторов канала.
Как Соловьев позже рассказывал итальянской газете La Stampa (на сообщения и звонки «Холода» он не ответил), Березовский обещал ему золотые горы и уверял, что он гений. Телеведущий отказался — по его собственным воспоминаниям, он сказал бизнесмену, что это «смехотворная и неправильная идея»: «Если бы мне, журналисту Соловьеву, попался на интервьюировании кандидат в президенты Соловьев, я бы от него не оставил камня на камне».
Соловьев считал, что работа президентом его закрепостит. «Ты практически не можешь уделить времени своим друзьям, любимому виду спорта, ты не можешь потусоваться в ресторане, ты не можешь вести себя глупо, напиться в компании друзей и орать всю ночь песни с группой „Машина времени“, — рассуждал он о трудностях президентской жизни в одной из многочисленных книг. — Не можешь просто сняться и уехать за границу, не можешь поехать куда-то отдыхать, не можешь зайти в магазин и купить книжку, потому что тебе так захотелось, не можешь ночью побродить, если тебе вдруг стало грустно».
Владимир Соловьев не стал президентом, однако свою профессиональную жизнь он накрепко связал с человеком, конкурировать с которым ему предлагал Березовский. В 2005 году Соловьев сделал себя героем собственного романа, который сообщает президенту Владимиру Путину о втором пришествии Христа. В 2008 году выпустил книгу «Путин. Путеводитель для неравнодушных». В 2015 году снял о Путине документальный фильм «Президент». К тому времени как Путин начал войну с Украиной, никто не проводил в российском телеэфире больше времени, чем Владимир Соловьев: он стал живым символом государственной пропаганды. В 2022 году Соловьев получил от президента орден «За заслуги перед Отечеством» и целый именной телеканал. Вещает он на частоте, где раньше был канал Euronews.
Proud to be Russian
— А что бы вы пожелали себе юному? — спросил в 2019 году Соловьева телеведущий Борис Корчевников.
— Не испытывай иллюзий ни по поводу Горбачева, ни по поводу Ельцина, — ответил тот. — И делай что делаешь, ты это делаешь правильно.
Юность Соловьева пришлась на перестройку. Его родители — искусствовед и преподаватель политэкономии, который на досуге занимался боксом и даже выигрывал чемпионат Москвы — развелись в конце 1960-х, когда Соловьев был еще дошкольником. Рос, однако, будущий ведущий в почти тепличных условиях. По будням он ездил на Кутузовский проспект в спецшколу с углубленным изучением английского; по выходным часто проводил время в писательском поселке Переделкино — на даче поэта Льва Ошанина, с внуками которого дружил. В гости к поэту приходили Белла Ахмадулина, Евгений Евтушенко и другие звезды советской интеллигенции.
Хотя Соловьев и был «чистым гуманитарием», поступил он в Московский институт стали и сплавов (МИСиС) — учиться на инженера-металлурга (по его словам, в более престижные МГУ и МИФИ его не взяли из-за еврейского происхождения). В институте он познакомился с Владиславом Сурковым и Михаилом Фридманом: будущий замглавы администрации президента и будущий создатель «Альфа-банка» учились на курс младше; Фридман вспоминал, что в МИСиС попадали «отказники лучших вузов страны». Поколение Соловьева оканчивало университет и вступало во взрослую жизнь, как раз когда в СССР начинались перемены. «Люди моего поколения могли в те годы из страны сделать любой вариант, — сетовал позже Соловьев. — Это могла быть самая справедливая, самая обустроенная, самая защищенная, самая демократичная [Россия]. А ребята выбрали путь пройтись по стране, как по буфету».
Впрочем, в те годы Соловьев был увлечен происходящим в стране: он сам называл это «приятным чувством либеральности», вспоминая, например, как однажды на кухне у ленинградского знакомого всю ночь травил политические анекдоты. Получив диплом, он решил продолжить образование и перепрофилироваться в экономисты — эта специальность в конце 1980-х выглядела куда более многообещающе, чем работа инженера. Соловьев поступил в аспирантуру Института мировой экономики и международных отношений и защитил диссертацию по специальности «Экономика капиталистических стран».
Параллельно с занятиями наукой Соловьев преподавал физику и астрономию в родной школе на Кутузовском, но денег это приносило немного, поэтому, как потом рассказывал ведущий, он также работал каменщиком, дворником, учителем карате, клеил афиши и перегонял машины на продажу. Главную же роль в его судьбе сыграла еще одна подработка — переводчиком в Комитете молодежных организаций СССР.
В 1990 году, сопровождая иностранную делегацию, он познакомился с Джоном Хэтэуэем — американским миллионером, который занимался, в частности, недвижимостью в Алабаме. Тому «пришлись по душе образ мыслей и манера общения» Соловьева, и Хэтэуэй позвал его в США — в Университет Алабамы в Хантсвилле. Каким образом бизнесмен был связан с вузом, неизвестно. Сам ведущий утверждает, что преподавал там экономику; в 2017 году сотрудники университета говорили, что какой-то «русский экономист» в те годы в университет действительно приезжал, но никаких подтверждений того, что он вел там курсы, они не нашли.
Будучи в Америке, Соловьев помогал Хэтэуэю в политической работе: бизнесмен был активным донором Республиканской партии и лично знал семью президента Джорджа Буша — старшего. По словам Соловьева, американский друг вовлек его в подготовку избирательной кампании Буша, а также собирал вместе с ним подписи в поддержку американских солдат во время войны в Персидском заливе. (Сам Хэтэуэй одно время был сенатором в своем родном штате Мэн, а через несколько лет пытался избраться в Конгресс — тогда его кампанию омрачили обвинения в том, что в 1990 году в Алабаме он якобы занимался сексом с 12-летней няней своих детей.)
Вскоре Соловьев остался без работы: после первого семестра вуз расторг с ним контракт (почему это произошло, «Холоду» выяснить не удалось). Соловьеву было 27 лет, с ним в США жила беременная жена. Как сам ведущий рассказывал много лет спустя, зарабатывал он в то время всем подряд: давал уроки карате, стриг газоны, продавал огнетушители. В конце концов выручил Хэтэуэй: он сделал Соловьева вице-президентом своей девелоперской компании Wild Boys Land and Cattle Company, и тот стал консультировать строительные фирмы в США.
Заниматься бизнесом Соловьеву понравилось, и вскоре он решил использовать возможности, которые открывались на родине. В августе 1991 года, вскоре после путча, он привез в Москву своего нового приятеля Колина Хэммонда — британо-американского бизнесмена, с которым они познакомились после лекции Соловьева о перестройке в бизнес-клубе в Хантсвилле. Сначала они собирались просто открыть фирму по производству дискотечного оборудования: у Хэммонда уже была такая компания в США. А потом американец заметил, что всех сотрудников они ищут по знакомству. Хэммонд спросил Соловьева, почему он не обратится в кадровое агентство. Тот ответил, что в Советском Союзе их нет. «Отлично, — сказал Хэммонд. — Тогда мы его сделаем».
Так Владимир Соловьев стал директором одной из первых российских фирм по подбору персонала Meteor Personnel. «По мнению Соловьева, успех Meteor определяется „несовковой чуткостью и трудолюбием служащих, которых заказчик может бить и ругать, а они будут улыбаться“», — писал в 1992 году «Коммерсантъ». Как вспоминает бывший вице-президент Ассоциации консультантов по подбору персонала Валерий Поляков, в своем роде эта компания была инновационной: в мировой практике такие фирмы берут деньги только с работодателей, а компания Соловьева заставляла платить еще и потенциальных соискателей.
По словам Хэммонда, их бизнес имел огромный успех: на одно небольшое объявление в «Московском комсомольце» откликнулись 3247 человек (правда, по словам американца, чтобы разместить это объявление, Соловьеву пришлось потратить шесть недель и дать взятку). Дискотечное оборудование тоже продавалось отлично; за следующие годы Соловьев зарегистрировал еще несколько фирм, которые производили клубные световые системы и другую аппаратуру. Из офиса на ВДНХ партнеры переехали в большое здание на Пятницкой улице, в самом центре Москвы; Соловьев ездил по городу на подаренном Хэммондом «Шевроле» с американскими номерами. Как вспоминает Хэммонд, мир политики им обоим казался далеким и неинтересным.
Валерий Поляков, знавший Соловьева в те годы, говорит, что тот производил «впечатление энергичного, предприимчивого и уверенного в себе человека, который старается ухватить жизнь „всеми ста руками“». Сам телеведущий впоследствии утверждал, что ему регулярно приходилось иметь дело с криминальными группировками, ездить на «стрелки» и спать с автоматом под кроватью и пистолетом под подушкой. При этом, по его словам, он и его партнеры гордились тем, что борются со стереотипами о России и экспортируют не нефть, газ и оружие, а дискотечные фонари. Соловьев вспоминал, что на международные торговые выставки они приходили в черных майках с надписью «Proud to be Russian».
В конце 1990-х Хэммонд и Соловьев поссорились. По словам Хэммонда, его партнер спланировал захват всего бизнеса, а на российский суд у американца надежды не было, так что он просто отдал все бывшему другу (Соловьев писал об этой истории как об «обычном завершении многих совместных начинаний того времени»). Годы спустя Хэммонд вспоминал, что Соловьев много рассказывал ему о «загадочной русской душе», но больше всего ему запомнилось два постулата. Первый: «Никогда не доверяй русскому (даже мне)». Второй: «Бери все, что можешь взять. У тебя останется только то, что ты сможешь защитить».
Барин, сибарит, бизнесмен
Июньским утром 1998 года основатель радиостанции «Серебряный дождь», 27-летний Дмитрий Савицкий ехал на работу. Зная, что накануне ведущая образовательной программы «Английский с улыбкой» заболела и ей спешно искали замену, он решил включить свое радио и послушать приглашенного гостя. «Я чуть в обморок не упал оттого, какой классный гость у нас в студии. Он очень классно звучал. Абсолютно свободен, не зажат, чувствовалось, что он нравится аудитории, — рассказывает Савицкий. — Я слушал эфир 40 минут, пока ехал на работу. И подъезжая, я уже понимал, что еду делать ему [деловое] предложение».
Войдя в студию, Савицкий опешил: образ ведущего, который он представил в своей голове, совсем не совпал с реальностью. Обладателем звучного голоса оказался невысокий короткостриженый 120-килограммовый здоровяк, у которого «затылок переходит в спину», на шее — золотая цепь, в руке — борсетка. «Соловьев, переваливаясь, шел по коридору и так обаятельно улыбался, — продолжает основатель „Серебряного дождя“. — Я ему сказал: „Мы много платить не можем, только 600 долларов в месяц, но, может, мы с вами могли бы как-то сотрудничать?“ Он сразу согласился: „Мне никаких денег не надо, у меня свой бизнес, все хорошо“. Он уже словил бациллу эфира».
На «Серебряный дождь» Соловьева позвала сотрудница радиостанции, которая раньше работала в его HR-агентстве и запомнила, что он хорошо говорит на английском. Впрочем, быстро стало понятно, что и по-русски новый ведущий говорит так, что это цепляет аудиторию: вскоре на «Серебряном дожде» запустилась его авторская программа «Соловьиные трели». На первых порах Соловьев совмещал работу ведущего с бизнесом и иногда вел эфиры по телефону с Филиппин (туда из-за проблем с налоговой в какой-то момент переехал завод по производству дискотечного оборудования).
«Я не профессиональный журналист и себя таковым никогда не считал. Я занимался бизнесом, и достаточно успешным, и достаточно хорошо себя чувствовал. У меня просто было ощущение, что мир вокруг меня сходит с ума, — говорил Соловьев позже, рассуждая о том, что привело его в эфир. — Я включал радио, смотрел телевизор и не понимал, о чем эти люди говорят». Ему казалось, что многие активные люди, как и он, чувствуют одиночество и информационный вакуум. «И я понял, что я больше так жить не хочу. Мне есть что сказать и есть кого услышать, — объяснял он. — В мире всегда есть чаша со злом и чаша с добром. И каждый должен понемножку от себя что-то давать. И дает либо на одну чашу, либо на другую. Когда ты не задумываешься, ты, как правило, попадаешь в чашу зла».
Савицкий помнит Соловьева обаятельным интеллигентным радиоведущим, который завораживал аудиторию. «Это абсолютнейший трудоголик, — рассказывает он. — Второго такого я не знаю. За 15 лет я могу по пальцам одной руки посчитать эфиры, которые он пропустил. И то по техническим причинам: например, летел в самолете, который задержался. А так он вел эфир в любое время суток, в любом состоянии. Новый год, болеет, находится в другой стране с огромной разницей во времени, надо вставать на работу в 4 утра — неважно».
«Серебряный дождь» позиционировал себя как радио вне политики, но в «Соловьиных трелях» ведущий обсуждал со слушателями все, что его волновало, — от автомобилей и кулинарии до выборов и социальных проблем. Порой его выступления граничили с активизмом. Однажды, когда на «Серебряный дождь» после испытательного срока не взяли новостника Николая Пивненко, Соловьев, с которым они были едва знакомы, позвал его в эфир и нахваливал перед слушателями; после этого Пивненко на радиостанцию вернулся, а с Соловьевым они подружились. В другой раз с подачи Соловьева «Серебряный дождь» запустил акцию «Белые ленточки» против беспредела машин с мигалками на московских дорогах (задолго до того, как такие ленты стали символом оппозиционных протестов).
Слушателей привлекало в Соловьеве то же, за что его критиковали коллеги: он мало руководствовался журналистской этикой и был склонен к эффектным заявлениям, которые ничем не подкреплялись. Так, однажды он заявил, что обозревательница «Коммерсанта» Арина Бородина, «считающая себя порядочным журналистом», пишет заказные статьи и берет взятки. В ответ тогдашний главред «Коммерсанта» Андрей Васильев издал приказ: «При упоминании в любой заметке Владимира Соловьева следует писать так: „Владимир Соловьев, считающий себя порядочным ведущим/[журналистом]“». После того как в издании стали выходить материалы с такими формулировками, Соловьев перед Бородиной извинился.
Соловьев быстро стал одним из главных голосов «Серебряного дождя». Всерьез конкурировал с ним только ведущий другого утреннего шоу — Александр Гордон. Как вспоминала Наталья Синдеева, которая тогда была генеральным продюсером радиостанции, двое ведущих были естественными антагонистами: жизнерадостный и позитивный Соловьев воплощал «образ барина, сибарита, успешного бизнесмена с либеральными взглядами», в то время как мрачный интеллектуал Гордон «топил за „маленького человека“».
Этот антагонизм быстро почувствовали и сами Соловьев с Гордоном — и начали переругиваться в эфире, что шло станции только на пользу. «Были такие пикировки, — рассказывает Савицкий. — Слушатели звонили и спрашивали: „А вы слышали, Владимир Рудольфович, как вчера про вас Гордон что-то сказал?“ Соловьев в ответ кричал: „Мне неинтересно, он ничтожество“. Но когда они встречались, они обнимались, не было никаких проблем. Это актерство. Соловьев, конечно, актер. И если ему дают играть роль, он ее играет безукоризненно».
Дуэт оказался настолько удачным, что переместился из радио в телевизор. В 1999 году Соловьев стал соведущим Гордона в политическом ток-шоу «Процесс» на ОРТ (так тогда назывался Первый канал). «Когда мы беседовали с [генеральным продюсером ОРТ Константином] Эрнстом, там были забавные моменты. Константин Львович объяснял, как дальше жить, как людям верить. А я спрашивал: „Сколько вы будете платить?“ — вспоминал Соловьев о своем трудоустройстве. — Константин Львович говорил: „Вы не понимаете, я говорю о творчестве“. А я спрашивал: „Сколько денег?“ И тихий голос Саши Гордона: „Я хочу получать не меньше, чем Соловьев“».
«Комсомольская правда» иронично называла «Процесс» «поединком между толстым и тонким». «Моя задача — создать антителевизионную программу, где механизм одурачивания, то есть влияние позиции, зачастую надуманной, на зрительские массы будет очевидным», — рассуждал Александр Гордон. Суть передачи была в том, что Гордон и Соловьев вместе с приглашенными гостями отстаивали противоположные точки зрения по остросоциальным вопросам — к примеру, о том, станет ли Россия чемпионом мира по футболу (Соловьев говорил, что да) или о том, нужно ли изолировать от общества людей с терминальной стадией ВИЧ (Соловьев был за то, что нужно). Побеждала та позиция, за которую в итоге проголосуют зрители, но ведущие подчеркивали, что это «игра ради игры».
Соловьев с Гордоном обсуждают на «Процессе» возвращение советского гимна с участием Владимира Жириновского и Иосифа Кобзона. Соловьев выступал против возвращения гимна«Вместо того чтобы выпустить на экран обыкновенных людей, искренне верящих, что Чечню надо выжечь (или отпустить), руководство канала поручило отстаивать ту или иную точку зрения двум нанятым полемистам, взявшимся доказать, что профессиональный журналист по первому зову начальства меняет точки зрения, — негодовал писатель Дмитрий Быков, рецензируя программу в „Новой газете“. — Конечно, ни хоронить Ленина, ни делать что-либо с Чечней обывателю не придется. Но пар выпускать надо. Надо, чтобы люди говорили и думали о политике, иначе жизнь их грозит окончательно деградировать, превратившись в выживание».
Через пару лет два оппонента все-таки поссорились и в жизни. Гордон утверждал, что Соловьев в начале 2000-х «хотел идти в политику» и поэтому готов был отстаивать только те позиции, которые сам поддерживал, что казалось соведущему несправедливым. «Я себя чувствую виноватым перед всей многомиллионной аудиторией России, потому что именно я имел наглость привести Владимира Соловьева на телевидение», — добавлял он. Соловьев в ответ говорил, что взгляды Гордона «порочны», и указывал, что в реальности его привел на телевидение продюсер Александр Левин (ни Левин, ни Гордон с «Холодом» говорить не стали).
Так или иначе, ссора с Гордоном не стала помехой для продолжения телевизионной карьеры Соловьева. Сначала ему предложили вести «Страсти по Соловьеву» на ТНТ. В этой программе ведущий брал интервью у самых разных людей в диапазоне от журналистки «Новой газеты» Анны Политковской и либерального политика Бориса Немцова до певца Филиппа Киркорова. Бывший депутат Госдумы от «Союза правых сил» либеральный политик Борис Надеждин, познакомившийся с Соловьевым в начале 2000-х, вспоминает, что тогда ведущий «еще не проделал свою удивительную эволюцию и действительно был журналистом, который не пытался продавливать свою политическую позицию, а просто честно и беспристрастно задавал вопросы участникам программы, давал высказаться оппонентам и никого не воспитывал».
Через некоторое время Александр Левин, ставший генеральным продюсером ТВ-6, позвал Соловьева к себе. Но поставил одно условие: ведущий должен был похудеть.
Соловьев против Соловьева
История борьбы с собственным телом — один из главных жизненных сюжетов для самого Соловьева: он посвятил ему целую книгу. К концу 1990-х его вес достигал 160 килограмм — сказывались несколько работ в разных странах мира и привычка заедать стресс: по словам ведущего, еда для него стала «заменителем счастья». Раньше полнота дополняла его публичный образ — давала контраст с Гордоном и делала Соловьева похожим на «братка» (в этой роли ведущий появлялся, например, в фильме «Агент национальной безопасности»). Теперь она же угрожала его любимой работе.
Похудение далось непросто. Как утверждает Соловьев, он перепробовал все: ему вставляли иголки в уши для подавления аппетита, вводили в область пупка микродозы гормона роста нордитропина, он «горстями пожирал мочегонное» и чуть не добил свои почки препаратами типа «Гербалайфа» и «Ксеникала». По его словам, сработали в итоге правильное питание и спорт.
Постепенно Соловьева на телевидении становилось все больше. На ТВ-6 он вел сразу две программы: «Завтрак с Соловьевым» (примерно в том же формате, что «Страсти») и «Соловьиную ночь» о русском шансоне. Когда ТВ-6 закрыли, Левин, Киселев и их товарищи переехали на новый канал — ТВС. Там Соловьев вел уже три передачи — одной из них был «Поединок», устроенный как теледебаты, прообраз многих будущих шоу ведущего. Однако в полной мере в команду старого НТВ Соловьев не вписывался. «Я чувствовал, что он не одной с нами крови», — говорит бывший глава НТВ, ТВ-6 и ТВС Евгений Киселев. Он вспоминает, что обилие Соловьева в эфире его раздражало, но Левин настаивал, что программы ведущего с его энергетикой и харизмой помогут каналу расширить аудиторию.
Киселеву было важно, что НТВ и его «наследники» делались людьми, которые верили в права и свободы человека, демократический выбор России, в государство, основанное на либеральных ценностях. «Я не знаю, кем был Соловьев, но я чувствовал, что в нем нет идейного стержня, он конформист, — рассказывает Киселев. — У меня такое ощущение, что у него нет ни принципов, ни ценностей, что единственное, что он любит, — славу и деньги. В его эфирах не было той интонации, которая была у старого НТВ. Не хватало искренней интеллигентности, которая была у большинства других журналистов».
ТВС просуществовал чуть больше года: у канала быстро начались проблемы с деньгами, и в итоге в июне 2003 года его отключили от эфира за неуплату долгов телеоператорам. Соловьев незамедлительно оказался на НТВ, откуда команду Киселева не так давно выгнали. Киселева это решение обидело. «Это было обставлено как-то некрасиво, — вспоминает он. — [Соловьев] выступил с заявлением, в котором в жанре „уничижение паче гордости“ страшно благодарил руководителей НТВ за то, что они предложили ему начать там работать».
НТВ в тот момент стремительно менялся. Незадолго до прихода ведущего гендиректором канала стал Николай Сенкевич; вскоре сотрудники начали обвинять его в политической цензуре. Через год уволили Леонида Парфенова, который попытался показать в своих «Намедни» интервью с вдовой одного из лидеров чеченских сепаратистов Зелимхана Яндарбиева.
Сенкевич говорил, что лично позвал Соловьева на НТВ, потому что он «очень энергичный и жадный до работы человек, [который] может вести по десять проектов одновременно». И действительно — проекты ведущего на канале немедленно стали множиться. Сначала была программа «Апельсиновый сок» — привычный формат интервью со знаменитостями. Потом — «К барьеру!», очередной ремейк «Процесса» с Соловьевым в роли арбитра. Дальше — еженедельный «Воскресный вечер», который запустили взамен программы Парфенова.
Уже в 2006 году и сам Соловьев, и его коллеги по цеху замечали, что его стало слишком много. Тогда же его программы начали критиковать за то, что в них крик подменяет дискуссию: например, лидер ЛДПР Владимир Жириновский отстаивал свою точку зрения в своей обычной манере аж в 15 выпусках «К барьеру!». Сам ведущий, хоть и продолжал звать в эфиры Немцова и Валерию Новодворскую, все чаще занимал в дискуссиях сторону государства; либералы в его программах начинали выглядеть как мальчики для битья, на которых с позволения Соловьева нападали лояльные Кремлю гости. Например, осенью 2004-го после теракта в Беслане ведущий обвинил в финансировании терроризма компанию «ЮКОС» (ее основатель Михаил Ходорковский в тот момент уже почти год находился под арестом).
При этом знакомый с Соловьевым телекритик Александр Мельман рассказывает, что, когда в 2005 году Соловьеву предложили подписать обращение деятелей культуры, осуждавшее Ходорковского, тот отказался. «И можно было его уважать за это, — говорит Мельман. — [Через несколько лет] он не стал доверенным лицом Владимира Путина, как многие, мы с ним это обсуждали тогда. А теперь он готов на любую подлость».
Борис Надеждин, ходивший на программы Соловьева еще со времен ТВС, называет НТВ промежуточным этапом в его карьере. «Соловьев образца 2003 года, когда я стал ходить на его телепередачи, — это журналист, который давал высказаться разным сторонам, Соловьев нынешний — это пропагандист, который транслирует одну точку зрения и объявляет остальные вражескими, — объясняет Надеждин. — А на НТВ был средний вариант: он давал участникам программы высказаться, но его позиция становилась все очевиднее и очевиднее».
Человек во всей его красе
В 2005 году журналист Сергей Пархоменко получил от популярного телеведущего Владимира Соловьева рукопись его книги. Ничего необычного в этом не было: Пархоменко тогда возглавлял небольшое, но модное издательство «КоЛибри», которое публиковало, например, политические анекдоты Максима Кононенко о Владимире Путине или романы Юлия Дубова, бизнесмена и соратника Бориса Березовского.
Рукопись называлась «Евангелие от Соловьева». «Это было такое фантастическое-мистическое повествование на ветхозаветные библейские темы со всякими философскими и политическими соловьевскими идеями того времени», — вспоминает Пархоменко. Одним из главных героев романа был сам Соловьев, а рассказывала книга о втором пришествии в современном мире, где существует интернет, телевидение, пиар, теракты, политические и религиозные кризисы. Божественные чудеса здесь транслировались по телевидению, а президенты разных стран способствовали наступлению Судного дня. Немало внимания Соловьев уделял фигуре Владимира Путина, а самого себя изображал как нарциссичного, высокомерного и одновременно самокритичного персонажа, который очень любит деньги, славу и власть.
«Меня привлекло, что это была его собственная работа, — вспоминает теперь Пархоменко. — Мне казалось, что этот текст ясно характеризует автора: его амбиции, психические сдвиги. Это такая саморазоблачительная вещь. Хотите знать, кто такой Соловьев? Вот он такой. Он Путина страстно любит. Из себя строит какого-то библеиста, каббалиста. Вот человек во всей его красе. Это ценная ситуация для издателя, когда известное лицо представляет себя вот так».
Известное лицо позволило продать 50 тысяч экземпляров «Евангелия», но критики книгу не оценили. Так, Галина Юзефович, рецензируя роман Соловьева в журнале «Русский Newsweek», окрестила его «гротескным в своей бездарности». Как вспоминает Пархоменко, Соловьев «пришел в совершеннейшую ярость». «Он стал требовать, чтобы я дал ему контакты Гали Юзефович, — вспоминает издатель. — Вот сейчас он с ней встретится, ей покажет, устроит, ее уничтожит». (Соловьев в своей книге рассказывал, что побочным эффектом некоторых препаратов для похудения были приступы гнева.)
Ту ситуацию Пархоменко удалось разрешить миром, но выводы в отношении Соловьева он для себя сделал, сочтя его мегаломаном, который «чрезвычайно пренебрежительно относится ко всем, кто его окружает». Вскоре Соловьев принес издателю еще одну книгу — Пархоменко она показалась оплаченным рекламным текстом препарата для похудения, и издавать ее он отказался. Соловьев обиделся, но понял — и вскоре вернулся с еще одной книгой: она называлась «Русская рулетка» и была посвящена российской политике.
«Я прочел это, и меня стошнило», — вспоминает Пархоменко. По его словам, Соловьев в книге «расчехлял свой говномет» и расстреливал из него реформаторов 1990-х — Ельцина, Гайдара, Чубайса и других людей, к тому времени давно не управлявших Россией. «Демонстрировать свое бешенство по поводу этих людей уже было странно, — считает издатель. — Тем более в стрельбе из говномета наблюдались две паузы. Два человека — Сурков и Сечин — были вне всякой критики, описывались с почтением». Владислав Сурков в тот момент отвечал за внутреннюю политику в администрации президента; Игорь Сечин возглавлял канцелярию Владимира Путина и госкорпорацию «Роснефть». «И если Гайдара автор называл Егоркой, — добавляет Пархоменко, — то Сечина — исключительно по имени-отчеству».
Издатель предложил Соловьеву доработать книгу: «Если уж собираешься надавать всем по морде, то надо и тем, кто сейчас управляет Россией». По словам Пархоменко, от этого Соловьев «впал в совершеннейшую ярость», посчитал такие условия цензурой и отказался наотрез. Тогда Пархоменко отказался издавать «Русскую рулетку». «Он впал в изумление: мол, ты же на предыдущей книжке заработал существенные деньги, — продолжает Пархоменко. — Я говорю: значит, [на этой] потеряю». После этого спора с Соловьевым он больше не общался.
В итоге «Русскую рулетку» издало крупнейшее российское издательство «Эксмо». Остальные книги Соловьева (сейчас их у него уже 25) выходили там же. В них он продолжал ругать российских либералов и оппозиционеров, однако параллельно критиковал и систему, сложившуюся в современном российском государстве: засилье силовиков, отсутствие социальных лифтов, неработающие институты. Впрочем, так или иначе Соловьев неизменно подводит читателя к выводу, что России нужен авторитарный лидер, который мог бы взять на себя всю полноту ответственности, выбирая «между разными уровнями зла». Слегка искажая слова философа Николая Бердяева, ведущий пишет: «Задача государя и государства состоит не в том, чтобы наступил рай на земле, а в том, чтобы не наступил ад».
Сергей Пархоменко считает, что именно в середине 2000-х Соловьев «претерпел метаморфозы» и скорректировал свои взгляды. Стремясь к успеху и народной любви, ведущий сделал ставку на самого популярного человека в стране. Теперь его позиция основывалась прежде всего на лояльности Владимиру Путину.
Чувствовать эту власть
В ночь на 10 декабря 2002-го Владимиру Соловьеву не спалось. Он лежал в кровати и думал: «А вдруг я ему не понравлюсь?»
В тот день ему впервые предстояло лично встретиться с Владимиром Путиным. Незадолго до этого Элла Памфилова пригласила Соловьева войти в состав Комиссии по правам человека при президенте, которую она возглавляла, и теперь, по случаю Дня защиты прав человека, ее членов пригласили в Кремль. Холодным утром, продрогнув на улице во время проверок, Соловьев вместе с остальными членами комиссии зашел в Георгиевский зал. Они расселись за огромным круглым столом, каждый у своей именной таблички, двери распахнулись — и в зал в сопровождении Владислава Суркова зашел Владимир Путин. Как потом писал Соловьев, у президента было усталое лицо и «небесно-голубые глаза».
Соловьев никогда не скрывал, что ему «приятно находиться рядом с властью, чувствовать эту власть, любить ее, получать от нее знаки благодарности». Как считает Борис Надеждин, Соловьев вовремя понял, куда дует ветер: «Все успешные карьеры путинского времени, как и его, — это карьеры людей, которые сообразили, что главное — держаться поближе к начальству и с ним не спорить».
Впрочем, получать знаки благодарности от Кремля Соловьев начал не сразу. Первая встреча запомнилась ему как «тренировка для эго», потому что, отвечая на выступление Соловьева, Путин назвал его «коллегой»: как потом объяснил ему знакомый, президент часто употребляет это обращение, когда забывает имя собеседника. Более тесного общения с Путиным у ведущего тогда не произошло, но впечатление президент произвел. «От Путина идет ощущение искренности, ему хочется верить, даже когда ты с ним не согласен, потому что и в этом случае к нему испытываешь симпатию», — писал Соловьев в одной из книг.
Прорыв в отношениях с главой государства, по словам Соловьева, случился в 2007 году. Ведущий в те годы критиковал российскую судебную систему: регулярно писал о судебных проблемах в ЖЖ, иронизировал над «басманным правосудием», говорил, что в России нет независимых судов, указывал на коррумпированность системы, заступался за Ходорковского, ходил на суды, приглашал в программу «К барьеру!» Никиту Белых и Александра Хинштейна, чтобы поспорить о суде присяжных.
В частности, Соловьев тогда активно конфликтовал с председательницей Арбитражного суда Московского округа Людмилой Майковой. Ведущий обвинял ее в коррупции: за несколько лет до того судья просила мэра Юрия Лужкова улучшить жилищные условия своей семьи. Скандал получился громким; именно с ним сам Соловьев связывал черную пиар-кампанию против него: «Живой журнал», который в 2007 году был самой популярной в России блогерской платформой, заполонили баннеры с изображением телеведущего, рекламирующего «желудочный баллон» для похудения.
В разгар всей этой истории глава НТВ Владимир Кулистиков отправил своего самого популярного ведущего на встречу журналистов с Путиным в резиденции «Бочаров Ручей». По словам Соловьева, тогдашний пресс-секретарь президента Алексей Громов даже лично попросил его перед встречей «не поднимать судейские вопросы». Однако ведущий утверждает, что совета не послушал. В одной из книг Соловьев подробно описывает, как Путин пригласил его на балкон для личного разговора и он рассказал президенту, что «люди из его администрации управляют судами, как своим частным бизнесом». Однако тут же оговорился: если «расследование невольно может привести к негативным последствиям для стабильности государства», Соловьев готов остановиться.
— Останавливаться не надо, продолжайте по полной программе, — якобы ответил Путин.
— А кому докладывать?
— Мне и докладывайте.
— К сожалению, это не так просто сделать, все-таки регулярные контакты не часты.
— Это мы как-нибудь решим.
После этого разговора, по словам Соловьева, он неоднократно «ощущал помощь и защиту президента» (подтвердить всю эту историю «Холоду» не удалось). Так, телеведущий рассказывал, что осенью 2007 года к нему «из разных источников приходила одна и та же информация», что его «влиятельные враги приходили к Путину с просьбой дать разрешение его порвать, выкинуть из эфира», но каждый раз президент за него вступался. Конфликт с Майковой в итоге тоже закончился в его пользу: через полтора года Высшая квалификационная коллегия судей досрочно прекратила ее полномочия.
С годами Соловьев превратился в своего рода интерпретатора действий и слов Путина. Например, он неоднократно подробно объяснял, как президент относится к журналистам: по словам ведущего, Путин еще во времена работы в мэрии Петербурга удостоверился в том, что медиа — это просто механизм, а журналисты всегда транслируют точку зрения того или иного заказчика. «Я многократно беседовал с президентом, и он нередко говорил: „Ну, мы же знаем: политическая журналистика продажна до корней волос!“ — утверждал Соловьев. — И когда говоришь, мол, простите великодушно, многие политики продажны, но это же еще не означает, что вся политика насквозь пропахла алчностью, то у Путина возникает легкая такая улыбка, в общих чертах означающая что-то вроде: „Ну, мы-то с вами понимаем, что на такую зарплату прожить нельзя“». В своих книгах он рассуждал о том, почему Путин окружил себя старыми друзьями, каких ценностей придерживается, как панически боится стать Ельциным, за что обижается на Березовского, почему так отреагировал на катастрофу подводной лодки «Курск» и так далее.
Борис Надеждин говорит, что в итоге Соловьев «просто заразился от Путина картиной мира, которую тот транслирует, и в нее вписался», и вообще считает, что ведущий и политик прошли через похожую эволюцию взглядов. «В какой-то момент, когда человек очень долго находится у власти, он постепенно утрачивает адекватное представление о мире, потому что вокруг него [остаются только] люди, которые рассказывают то, что ему нравится, — объясняет Надеждин. — И та же беда случилась с Соловьевым: постепенно из его передачи выпали люди вроде меня. Остались только те, кто думает примерно так же, как он».
«Холоду» не удалось выяснить, насколько близко Соловьев общается с Путиным и общается ли вообще, но как минимум в российской медийной иерархии ведущий с годами добился особенного положения при президенте. С 2015 года он снял три фильма, для каждого из которых взял у Путина большое интервью, а в 2018-м запустил программу «Москва. Кремль. Путин», в которой, в частности, восхищался тем, как Путин поймал карандаш. В 2022 году уже сам Путин рассказывал о том, как российские спецслужбы предотвратили покушение на Соловьева, а потом наградил его орденом «За заслуги перед Отечеством».
В своей книге «Путин. Путеводитель для неравнодушных» Соловьев описал себя так: «А кто я такой? Я всего лишь журналист, существование которого возможно только потому, что лично Владимиру Владимировичу Путину прикольно то, что я делаю». Когда впоследствии его попросили пояснить, что конкретно имеется в виду, Соловьев сказал, что Путин говорил, что ему «кажутся прикольными» эфиры ведущего, на «заседаниях совета министров» («Холоду» не удалось найти подобных заявлений Путина).
Так или иначе, последний раз проблемы с карьерой у Владимира Соловьева случились, когда Путин перестал быть президентом.
Хозяин дискуссии
В мае 2009 года руководство НТВ закрыло программу «К барьеру!» и уволило Владимира Соловьева, хотя у него были высокие рейтинги. На канале говорили о «корпоративных причинах»; сам ведущий на эту тему не распространялся. Журналистка Ксения Собчак позже рассказывала, что Соловьев тогда был в абсолютном отчаянии из-за того, что сидит без эфиров: «Для него это была страшная трагедия, он ходил по всем кабинетам». В интервью в тот период он сетовал, что информационное вещание в России превратилось в пропаганду.
Хождения продлились недолго. В ноябре 2009-го Соловьев жаловался на «негласный запрет на профессию», а уже через год реанимировал «Поединок», который вел когда-то на ТВС, на главном государственном канале страны «Россия 1».
Позвал Соловьева на «Россию» директор ВГТРК Олег Добродеев — еще один бывший участник команды «старого» НТВ, который ушел работать на государство в самом начале путинской эпохи (Евгений Киселев теперь называет Добродеева «Карабасом-Барабасом», который возглавляет телевизионный театр пропаганды и управляет марионетками вроде Соловьева). Сам Соловьев, выходя на новую работу, отмежевывался от предположений об ангажированности. «Не было ни слова сказано ни о каких-то запретных списках, ни о необходимости быть сервильными, — пересказывал он свои разговоры с Добродеевым. — Наоборот, было сказано, что нужна жесткая бескомпромиссная передача, общественная, политическая, интересная зрителю».
На государственном телевидении имидж Соловьева изменился. Он оставил амплуа бизнесмена, понимающего пацанские понятия, и начал носить френчи, которые напоминали зрителям о военной форме и любимой одежде Сталина. Он все еще иногда звал в эфир людей либеральных взглядов — писателей Дмитрия Быкова и Виктора Ерофеева, политиков Сергея Митрохина и Дмитрия Гудкова, — но теперь уже не выступал с гостями на равных, а позиционировал себя как хозяина дискуссии. «Он активно управляет разговором и при этом умело манипулирует своими собеседниками, поэтому мнение ведущего довлеет над точкой зрения приглашенных гостей», — писали в своем исследовании профессор Уральского федерального университета Ольга Михайлова и магистр Юлия Харитонова. Они отмечали, что медиаобраз Соловьева соответствовал патриархальному стереотипному представлению о российском мужчине: доминирующий, агрессивный, независимый, активный, жесткий.
Ведущего все чаще стали ловить на противоречиях. В ноябре 2013 года он говорил, что для возврата Крыма нет никаких юридических оснований, а спустя четыре месяца в день аннексии полуострова выходил в эфир со словами: «Этот день мы приближали как могли». В 2016 году писал, что решение ситуации в Донбассе военным путем может привести к исчезновению русского и украинского народов, а в 2022 году одобрил вторжение России в Украину.
Неизменным осталось одно: Соловьев продолжал занимать все предоставленное ему медиапространство. По условиям контракта с ВГТРК он больше не мог работать на стороне — и ушел с «Серебряного дождя», но тут же начал вести авторскую программу на государственном «Вести FM». Вскоре к «Поединку» на «России 1» добавилось еженедельное трехчасовое политическое шоу «Воскресный вечер».
С тех пор присутствие Соловьева в телевизионном и радиоэфире только увеличилось. 21 октября 2019 года ведущий вошел в Книгу рекордов Гиннесса: он установил мировой рекорд по длительности пребывания в эфире в течение недели — 25 часов 53 минуты и 57 секунд. К началу 2023 года у Соловьева есть круглосуточный именной канал «Соловьев Live» с трансляцией в соцсетях, шоу «Вечер с Владимиром Соловьевым» на «России 1» и программа «Полный контакт» на «Вести FM».
Все это приносит Соловьеву хорошие деньги. В 2020 году The Insider, изучив базы Федеральной налоговой службы, писал, что годовой официальный заработок Соловьева составляет 52,6 миллиона рублей (ведущий назвал это чушью).
Коммерческие игры
Всю его медийную карьеру Соловьева преследовали обвинения в том, что он за деньги отстаивает интересы тех или иных бизнесменов, компаний или политиков. Ведущий со всей присущей ему страстью регулярно обрушивался на самых неожиданных людей по самым неочевидным поводам: помимо судей Московского округа Соловьев, например, однажды атаковал губернатора Новосибирской области, обвинив его в незаконной раздаче земельных участков.
Когда Соловьева уволили с НТВ, журналисты связывали это с его нападками на Валерию Адамову: она выдвинула свою кандидатуру на пост председателя Арбитражного суда Московского округа, а ведущий заподозрил ее в коррупции. Адамова была женой одного из топ-менеджеров НТВ и однокурсницей нового президента Дмитрия Медведева.
Доказать, что Соловьев получал и отрабатывал «заказы», никто так и не смог, а сам он всегда отрицал, что берет у кого-то деньги. В 2008 году в интернете появились аудиозаписи разговоров, которые приписывались Соловьеву и его «партнеру Илье» — предполагалось, что имелся в виду бизнес-партнер ведущего Илья Левитов. С большим количеством мата собеседники обсуждали лоббирование интересов жены тогдашнего мэра Москвы Елены Батуриной, которая владела строительной корпорацией «Интеко» (в июне 2004 года на заседании правительства Москвы Лужков лично одобрил продажу семье Соловьева четырехкомнатной квартиры в центре города всего за 2,5 миллиона рублей).
Также в разговорах, которые Соловьев якобы вел со своим партнером, упоминался Сбербанк. С ним Соловьева вообще связывают давние отношения. Хвалить председателя правления Сбера Германа Грефа ведущий в своих эфирах начал практически сразу после того, как тот заступил на должность, и продолжал это делать и 10 лет спустя. Зимой 2009 года в московском метро появилась реклама банка: в ней Соловьев хвастался тем, что с его помощью заработал два миллиона долларов. Тогда ведущий открещивался от этой кампании, но уже в 2010-х принадлежащие ему компании получили от Сбербанка более 300 миллионов рублей за консалтинг, а его сыну, режиссеру Александру Соловьеву, банк регулярно заказывает съемку рекламных роликов. Журналист Алексей Ковалев связывал это с тем, что предполагаемый зять Соловьева по имени Николай Богатый работает в департаменте банка по работе с проблемными активами.
«[В эфирах „Серебряного дождя“ Соловьев] играл и в политические игры, и в коммерческие, у него всегда были свои интересы, — вспоминала Наталья Синдеева. — Мы не могли на это повлиять, и это очень сильно било по нашей репутации. Я приходила к Диме [Савицкому] и говорила: „Послушай, надо закрывать Соловьева“. Но он был коммерчески очень успешный, приносил нам хороший доход».
Сам Соловьев, уходя с «Серебряного дождя» двумя годами позже, утверждал, что последние годы у него не получалось говорить в эфире то, что он хочет: «Под угрозой увольнения от меня требовали не говорить о политике и никого не трогать». Основатель радиостанции Савицкий расставляет акценты чуть иначе. «Нам регулярно приходилось что-то придумывать и разруливать конфликты из-за высказываний Соловьева в прямом эфире по разным темам, — объясняет он. — Регулярно просили его нас не подставлять, но получалось это у Володи не очень: у него были свои отношения с людьми и компаниями».
Много лет спустя, в 2020 году, когда Соловьев уже работал на государственном телевидении, расследовательский центр «Досье» опубликовал прейскурант с суммами, которые Соловьев и аффилированные с ним медиа — от ютьюб-каналов до телеграм-каналов — требуют за «интеграцию тем и смыслов». В качестве одного из примеров такой «интеграции» приводилась «тема коронавируса»: в январе 2020 года Соловьев делал программу о том, что паника вокруг болезни создается «на пустом месте». Согласно документу, полученному «Досье», часовая «интеграция» в прямой эфир стоит от 400 тысяч рублей, а, например, размещение «авторского текста эксперта» — от 20 тысяч (Соловьев отрицал подлинность документа). Еще через год «Собеседник» выяснил, что компании, которые принадлежат продюсерке Соловьева Маргарите Житницкой (она же владеет товарным знаком «Соловьев Live»), на безальтернативной основе выигрывают тендеры правительства Москвы и получают сотни миллионов рублей «за услуги по предоставлению лицензий, созданию телепрограмм, складированию и хранению».
Так или иначе, медийная карьера Соловьева с финансовой точки зрения получилась не менее успешной, чем его бизнесы. Свои предприятия из 1990-х ведущий продал в 2007 году, вложил миллион долларов в компанию «Модный континент», а через три года продал акции, по его словам, примерно в три раза дороже. Вместо прежних заводов и агентств ему теперь принадлежат две именные компании, которые занимаются рекламой, консалтингом и «услугами в области исполнительских искусств».
К началу 2010-х Соловьев уже владел одной виллой на озере Комо и получил вид на жительство в Италии. Кроме того, ему принадлежали три квартиры в элитном доме на Долгоруковской улице в Москве и дача в Переделкино. Три его дома на Комо после начала войны в Украине были арестованы.
Экзистенциальный кризис
«Я же [в эфире] просто живу, — говорил Соловьев после того, как Книга рекордов Гиннесса зафиксировала его рекорд. — У людей такое впечатление, что, даже если утюг включить, там тоже буду я. Холодильник открываешь — а там я с таким страшным лицом и говорю: „Не жри“». По словам ведущего, его трудоголизм — состояние для него естественное и во многом наследственное: его отец и дед тоже большую часть времени проводили на работе. Его бывшие соведущие Екатерина Шевцова и Анна Шафран, на которых Соловьев не раз орал в эфире, называли его трудоголиком и перфекционистом (с «Холодом» они говорить не стали).
Бывший коллега Соловьева по «Серебряному дождю» Николай Пивненко тоже говорит, что ведущий в эфире жил и по-настоящему любил свою работу. «Мне кажется, что его так много, потому что он без этого не может, — рассуждает Пивненко. — Это не про деньги. Это как Кобзон. Была история, что Кобзон приезжает в какой-то город и спрашивает, во сколько концерт. Ему отвечают, что вечером. Он в ответ: „О, у нас есть 10 часов. Поехали еще в такой-то город съездим, выступим“. Вот и Вова такой же».
Виктор Шендерович считает, что неуемная активность Соловьева объясняется его тщеславием. «Он пытался пробиться в деятели культуры, писал роман, лекции читал во МХАТе, — перечисляет сатирик. — Он подзаряжается от публики, он человек толпы, ему это нужно биологически. Я думаю, что, если когда-нибудь будет приговор суда, он должен быть приговорен к одиночеству, чтоб на него никто не смотрел, даже тюремщик. Это будет самая страшная казнь для Соловьева, потому что в одиночестве его не существует». По словам Шендеровича, основной талант Соловьева не столько журналистский, сколько артистический. «У Соловьева нет убеждений, как у Гайдара, Дугина или Гитлера, — говорит он. — У него есть актерская вибрация, роль, в которую он вжился и которая приносит ему деньги. Когда лжет плохой актер, вы ему не верите, а хороший актер оправдывает для себя поведение персонажа, и вы ему верите. Так вот Соловьев — блестящий актер, и он вжился в этот образ, в этот сюртук, в эту лексику».
После начала войны «Вечер с Владимиром Соловьевым» выходил каждый день в будни (с осени — четыре дня в неделю), занимая в среднем по три часа зрительского внимания каждый вечер. Журналистка Арина Бородина обратила внимание на то, что из 90 первых дней войны в эфир «России 1» Соловьев выходил 72 дня и провел в нем почти 218 часов. За время вторжения Соловьев предположил, что Пентагон испытывал на бойцах ВСУ лекарство от ВИЧ; заявил, что Россия не остановится на войне в Украине и пойдет дальше; сказал, что российской армии нужно дойти до Парижа; предсказал, что Литвы скоро не будет, и предложил ударить ядерными ракетами по европейским столицам, в частности по Лондону, где учился один из его сыновей Александр Соловьев.
«Он покрывает обширную аудиторию с абсолютно разным интеллектуальным уровнем, — рассуждает об успехе ведущего один из его давних знакомых. — Когда человек может расчетливо и вдумчиво обаять большое количество разных людей, это дает вот такой успех. А если вычесть из этого совесть и честь, получится Соловьев. От Дудя же могут прийти в восторг и искусствовед, и нормальный пацанчик, который прочитал полторы книжки. Возьмите Дудя, отнимите у него совесть, эмпатию — и будет Соловьев».
Бывшая журналистка «Дождя» Мария Борзунова, потратившая в своей программе Fake News много времени на разборы эфиров Соловьева, также объясняет успех ведущего тем, что для зрителя «это человек, который разделяет твои переживания по поводу того, что происходит». Его задача — не исказить факты, а спрограммировать эмоции. «Представь: ты зритель, который ждет успехов российской армии в „денацификации“ Украины. Понятно, какая у тебя эмоция может быть, — продолжает Борзунова. — Ты раздавлен, разочарован: „Не может же так быть!“ Ты включаешь телик, а там такой же мужик сидит и орет: „Надо наказать!“»
Борзунова считает, что Соловьеву никогда не были нужны «методички» — документы, в которых администрация президента прописывает, как подавать те или иные события в эфире. «Я думаю, что он уже хорошо понимает, как и что говорит. Я вполне допускаю, что он искренен, — говорит журналистка. — Он из тех людей, кто считает, что он на фронте. Он не играет в спецоперацию. У него война, он на войне».
«Человеку такого масштаба, как Соловьев, никто методичек не пишет, — соглашается Борис Надеждин. — Он сам прекрасно понимает, что в голове у Путина, что он хочет услышать и что ему, Соловьеву, нужно делать. Тем более когда человек это долго делает, то сам начинает верить в эту картину мира».
Надеждин считает, что, несмотря на всю внешнюю браваду, Соловьеву сейчас приходится несладко. «Он ценой большого труда и невероятного везения достиг карьерных высот. Он воспринимает свою жизнь как очень удачную, и ему есть чем гордиться: у него много детей, он убежден, что он реализовался, — рассуждает политик. — Но что-то мне подсказывает, что цена, которую он за это заплатил, очень высока. И у Марго Симоньян, и у него [в выступлениях] вдруг тема смерти заиграла. Стерлись красные линии, которые раньше были. Они на полном серьезе могут сказать, что смерть — это хорошо. У них серьезный экзистенциальный кризис».
В 2013-м улыбающийся Соловьев произносил тост на новогоднем «Голубом огоньке» за то, чтобы политики вспомнили, что они «слуги народа», и пританцовывал под песню в исполнении Максима Галкина и Владимира Зеленского. На «Голубом огоньке» в канун 2023 года Соловьев сидел за одним столом с российскими военными, вернувшимися из Украины, которую Владимир Зеленский теперь возглавляет.