Геннадий Смирнов, 49-летний политзаключенный из Ляховичей, пробыл в заключении практически два с половиной года. Срок мужчина отбывал за листовки и «сопротивление при задержании». Геннадий рассказал правозащитному центру «Вясна» о пытках холодом и избиениях в колонии, о преследовании после освобождения и о том, как проходят общественные работы в Беларуси.
В октябре 2021 года Геннадию Смирнову и его сыну Вячеславу вынесли приговор: два с половиной года колонии и два года «химии» соответственно. Их обвинили в «оскорблении Лукашенко» в листовках (ч. 1 ст. 368 УК), а Геннадия — еще и в «сопротивлении сотруднику органов внутренних дел» (ч. 2 ст. 363 УК). В декабре 2023 года отец и сын вышли на свободу, полностью отбыв свои сроки.
Когда мужчина отбывал наказание в шкловской ИК-17, то первое время (после перевода в учреждение) мог посещать клуб и играть в шахматы. Позже многие политзаключенные были лишены такой возможности. Администрация колонии следила, чтобы они между собой не общались. Кроме этого, практически всех политических в шкловской колонии признают «злостными нарушителями режима».
«Меня ставили на растяжку и били по ногам»
По словам Геннадия, после начала российского полномасштабного вторжения в Украину администрация шкловской колонии начала блокировать политзаключенным переписку со всеми, кроме родственников, а в некоторых случаях — даже с ними.
В мае 2022 года в колонии против Геннадия применяли физическую силу:
«Я не делал доклады, как они хотели, доказывал, что я незаконно осужден. За это меня ставили на растяжку и били по ногам. Сначала начальник, а потом его первый заместитель. Это длилось два дня, а на третий пришел другой сотрудник и сказал: „Сейчас ты тут ляжешь“. Я тогда уже шел на все, сказал им: „Надо будет — лягу“. Я тогда был на голодовке. Отказывался от всего: уборок, докладов. Я просто пошел на принцип».
«В одиночной камере я провел 109 суток»
За время заключения в колонии Геннадия удерживали несколько месяцев в ШИЗО (штрафной изолятор) и ПКТ (помещение камерного типа в колонии):
«В сумме в одиночной камере я провел 109 суток с 2 ноября 2022 года по 19 февраля 2023 года. Был момент, что меня десять дней держали в морозильной камере. А до этого с 2 по 29 ноября практически не кормили — давали ложку еды. Берешь миску, а там не на что было смотреть. В конце месяца, уже в ПКТ, мне разрешили отоварку (ежемесячное приобретение заключенными продуктов питания в лагерном магазине на строго определенную сумму денег. — Прим. ред.) положенную на одну базовую. Но отоварили меня не полностью — вместо 32 рублей на 20.
В итоге я отказался от этой отоварки. За это меня вывели на полный шмон. Я боковым зрением заметил, что меня ведут головой прямо в металлический торец дверной на скорости. Я чуть притормозил, но разбил сзади голову. Была шишка, кровь, но не так страшно, как если бы я не притормозил».
Пытки холодом в ШИЗО
Камеры ШИЗО и ПКТ, по словам бывшего политзаключенного, находятся в отдельном здании:
«После этого меня снова перевели в ШИЗО без матраса и вещей. Тогда был уже декабрь, примерно -15 градусов на улице. Меня десять дней и девять ночей держали с открытым окном на улицу и открытым окном над дверями. Был сплошной сквозняк все десять суток. Батареи грели, но какой от них толк? Я получил ожоги на руках и ногах, потому что держался за горячие батареи, а нагреться никак не мог. Там я практически не спал.
Ночью там все немело от холода. На доски те ляжешь и чувствуешь, как все тепло уходит в те доски. В ШИЗО забирают вещи, например, даже майку с рукавом. Тогда дают тонкий „клифт“ с надписью „ШИЗО“ на голое тело».
В знак протеста против таких условий содержания мужчина объявил сухую голодовку, которую смог продержать два дня. По словам Геннадия, дольше находиться без еды и воды он не смог, потому что предыдущий месяц его почти не кормили.
«Я смотрю, что у меня уже и кровь в моче, и желчь сгустками со слюной выходит. Я посмотрел, что организм не выдерживает, и через два дня решил прекращать. Медицинский персонал приходил и проверял мое состояние. На ПКТ я сел простывший. Мне тогда дали только одну таблетку. Сами понимаете, там надо пропивать курс таблеток минимум трое суток. Я тогда как-то справился, а через неделю снова заболел. Тогда мне уже дали три таблетки.
На сутки 70-е я уже холода не ощущал. Бывало, после душа ведут на улицу на мороз, пока камера вся полностью проветривалась. Я возвращаюсь в камеру, а сами сотрудники мне: „Гена, ты, наверное, уже не мерзнешь“. Некоторым ребятам это тяжело давалось. Говорили, что три дня и больше не выдерживают, страшно туда попадать».
Павла Белоуса несколько раз отправляли в ШИЗО
Геннадий рассказал про политзаключенных, с которым пересекался в колонии:
«Паша Северинец перед тем, как его отправили на крытую, тоже там сидел некоторое время. С Павлом Белоусом в столовой мы сидели за соседними столами. Особо не общались. Он был в отряде с Северинцем. Пару раз его садили в ШИЗО, но ненадолго — на пару суток. Еще был пенсионер Вячеслав Орешко. Он не ходил на „промку“ (рабочая территория исправительной колонии. — Прим. ред.). Ему было очень тяжело, не успевал ничего, даже поесть в столовой. А если учесть, что все политические спят на втором ярусе, то каждый раз туда залезть ему…»
«Кладут лицом вниз, руки за голову»
Мужчина вспоминает, что незадолго до его освобождения в колонии появились «нововведения», которые являются дополнительной формой давления на заключенных:
«Когда меня перед освобождением снова посадили в ШИЗО, я там пересекся с Геннадием Дроздовым. Раньше такого не было, а сейчас, когда объявляют о ШИЗО, сразу два контролера заламывают руки и головой вниз уводят чуть ли не на коленях в „режимку“ (тюремное помещение в колонии. — Прим. ред.), кладут лицом вниз, руки за голову, ноги широко раздвигаешь.
И вот положили со мной Геннадия. Он сказал им, что у него было два инсульта, плохо себя чувствует. А они, как назло, ноги расширяют, его ногу накидывают на мою, чтобы неудобно было лежать. Такое вот отношение к людям».
Кроме этого, людей, которых отправляют в ПКТ, заставляют стоять по несколько часов возле стены во время того, как играет музыка:
«Бывает еще, что в ПКТ люди стоят по три с половиной часа лицом к стене. Во время завтраков, обедов и ужинов включается музыка и в это время заключенные должны стоять лицом к стене с руками на стене.
Потом открывается „кормушка“, дают еду, поел, посуду помыл, поставил и снова становишься к стене. И так трижды в день. Я засекал: точно полтора часа стоишь в общем за весь день, но было и по три с половиной часа».
«Зуб в итоге разрушился»
Геннадий вспоминает, что практически каждый день медицинские работники колонии проверяют состояние здоровья заключенных в ШИЗО. Бывший заключенный предполагает, что это связано со смертью активиста Витольда Ашурка, который умер от остановки сердца 21 мая 2021 года прямо в колонии:
«В колонии есть только один зубной врач. Я смог попасть туда только один раз. Мне положили лекарство и все. Зуб в итоге разрушился».
«Прессинг начался уже на воле»
После освобождения из колонии давление со стороны представителей власти на Геннадия и его сына не прекратилось:
«Я до последнего не верил, что могу освободиться. Думал, что меня закроют снова по ст. 411 УК (Злостное неповиновение требованиям администрации исправительного учреждения, исполняющего наказание в виде лишения свободы). Но мне дали только два года превентивного надзора. Когда вышел, то прессинг начался уже на воле. Я успел посидеть три раза. Первый раз после двух суток в ИВС мне дали 60 часов общественных работ. Второй раз я посидел сутки, а потом мне дали три базовых.
А на третий раз я поехал в Брест делать визу, а мне нельзя было выезжать. Мы с сыном на свой страх и риск во вторник поехали, везде ездили на такси, чтобы не мелькать нигде. А по средам мы ходили отмечаться. И вот прихожу, а у меня инспектора спрашивают, что мы делали в Барановичах в такое-то время. А мы тогда, чтобы не попасться сотрудникам милиции уже на вокзале, прошли прямо и попали на какую-то камеру видеонаблюдения на входе. И вот мне показали фото с нами, а я же не скажу, что это не я. Ну и мне надели наручники прямо в кабинете и отправили в камеру.
На завтра повезли на суд и дали 15 суток. Майор Андрей Черенкевич, который недавно умер, приехал в суд, чтобы доказать, что это был я на вокзале. И на суде прямо сказал, что если бы я подписывал что-нибудь, то получил бы меньше. А я принципиально не подписывал. У меня в колонии было 30 нарушений. Я ни разу не писал объяснительные принципиально».
«В ИВС сейчас даже хуже, чем в ШИЗО»
Бывший политзаключенный в начале года провел несколько недель в ИВС города Ляховичи и сравнил условия содержания с условиями в штрафном изоляторе колонии:
«В ИВС сейчас даже хуже, чем в ШИЗО. Не дают абсолютно ничего. Я им объясняю, что никак иначе, чем „геноцид“, это не назвать. Потому что даже в ШИЗО дают полотенце, мыло, пасту, зубную щетку. Нет матрасов, ночью будят, каждый день новая камера, по два раза на день надевают наручники во время шмонов, подсаживали психов».
Как проходит отработка общественных работ?
Общественные работы — достаточно распространенная практика наказания за административные правонарушения. Геннадий рассказал, как на деле проходит отработка наказания в Беларуси:
«Судья назначила мне 60 часов общественных работ. Решение пошло в райисполком. Прошло некоторое время, и меня вызвали, составили какие-то бумаги и отправили на коммунхоз. Там в отделе кадров меня отправили в бригаду.
Там мы, например, дрова грузили в прицеп, когда по городу прошла обрезка деревьев. Кто-то убирал мусор по городу. Убирали возле бордюров, соскребали землю. Однажды даже забивали ямы на дороге асфальтом. Пока мы работали, приезжали мастера и контролировали работу.
Работал по восемь часов примерно полторы недели. На работу я ходил, как и все, посещал планерки. По окончании я пришел в отдел кадров, там мне сказали, что все бумаги и отчеты подадут в райисполком.
Когда я отрабатывал эти часы, то они рады были, потому что работать некому».
После последнего ареста у Геннадия оставалось одно нарушение, после которого его снова отправили бы в колонию за нарушение «превентивного надзора». Поэтому Геннадий вместе с Вячеславом приняли решение уезжать из страны. Отцу и сыну пришлось оставить дом, собаку и котов.