В конце апреля столичный следственный изолятор на Володарке расформировали и закрыли. СИЗО №1 переехало в новый комплекс недалеко от деревни Колядичи (в районе деревни Пашковичи), что в Минском районе. «Зеркалу» удалось поговорить с одним из тех, кто побывал в обоих изоляторах. Он рассказал, как переводили заключенных, об условиях в камерах и отношении надзирателей в новом СИЗО.
Имя собеседника изменено в целях его безопасности.
«Провели „великолепный шмон“, колонной автозаков повезли на Колядичи»
Осенью 2023 года Вениамин попал в столичное СИЗО по неполитической статье (но с ним в камерах сидели и за «политику»). Мужчина рассказывает, что к тому моменту слухи о переносе изолятора в район Колядичей между заключенными на Володарке ходили уже больше года. Фактически готовиться к переезду начали в конце 2023-го.
— Перед Новым годом из камер стали забирать телевизоры, а где-то в марте — книги, которые мы брали в библиотеке. Перед самим переводом нам устроили «великолепный» шмон (обыск. — Прим. ред.), во время которого сотрудники содрали и шторку в туалете, и клеенку со стола, и полочки со стены, на которых стояли какие-то предметы, чтобы помыться, побриться. Из камеры сделали полный ужас, — вспоминает мужчина. — Мы поняли, что они пытаются максимально освободить Володарку. Потому что некоторым в обед приносили опись вещей, а уже среди ночи этих людей увозили. Кого могли, этапировали в Жодино и Могилев, а кого-то переводили уже в новое СИЗО. До меня дошли в начале апреля — нас тогда было около 300 человек. Всех вывели из камер, провели досмотр, а после колонной автозаков повезли на Колядичи. Мы даже спросили у того, кто нас вез, на сколько человек рассчитано СИЗО. Он ответил, что в районе четырех тысяч.
По словам Вениамина, новое здание — трехэтажное, в форме буквы Ж. В начале июня нынешнего года, когда мужчина оттуда уехал, заполнены были не все корпуса.
— По ощущениям, тюрьма еще работает не вся, но завозили, кажется, и из Жодино и других СИЗО, — объясняет он. — Много камер тогда были в плачевном состоянии, потому что все строилось второпях. Вроде и красиво выглядит, но в то же время дешево. К нам, кстати, еще на Володарку заезжали люди, которые рассказывали, что строили Колядичи. А мы им: «Ну, теперь будете там сидеть. Поздравляем» (смеется).
Описывая новый изолятор и условия, собеседник постоянно уточняет: в том, как все обустроено, есть и плюсы, и минусы. По его словам, прогулочные дворики находятся прямо на крыше здания. Теперь заключенным приходится смотреть на небо не только через решетку: сверху, над ней, — слой поликарбоната.
— Когда на улице не жарко или идет дождь, зимой — снег, под этой крышей, думаю, в принципе, будет хорошо: и не промокнешь, и под ногами не будет луж, грязи, ты не испачкаешься, — рассуждает Вениамин. — Но летом там как в парнике. Просто невыносимо находиться. Даже в мае было очень душно, а так как новое СИЗО, все работает через одно место. Не хватает персонала, мы как-то в этой коробке гуляли полтора часа, людям становилось плохо, а вывести нас оттуда никто не мог. Как-то нас перевели в маленький дворик — там было посвежее, прохладнее. В стенах везде есть отверстия, через которые попадает воздух, но из-за того, что они находятся внизу, поступает он плохо. Может, если бы их сделали по принципу «кормушек» в дверях, был бы эффект сквозняка. Кстати, через эти щели внизу можно немного посмотреть на улицу — мы там видели какую-то мусорку, ближайшие дома поселка, административное здание возле СИЗО. Еще если бы они додумались промыть хотя бы водой из шланга эти открытые помещения, потому что там осталась пыль, грязь от строительных работ. А так ты всем этим дышишь, и никто с этим ничего делать не будет, потому что они и в камерах ничего не убирали.
«Камера казалась просто огроменной. А матрасы на нарах — тонкие, спишь с большего на железе»
Большой прогулочный дворик, по подсчетам Вениамина, 10 шагов в ширину и в длину. Как рассказывает мужчина, он меньше, чем был в минском СИЗО, но места всем достаточно и «можно даже бегать». Дело в том, что на прогулки выводят по камерам, а в них теперь меньше заключенных.
— На Володарке сидели в очень большой камере — нас там было больше 20 человек, и места для каждого было мало. В Колядичах я был в восьмиместной, так что по сравнению с предыдущей она нам казалась просто огроменной. Мы могли спокойно ходить, заниматься спортом, причем даже вдвоем, и никому при этом не мешать. Слева и справа у нас стояли по четыре двухъярусные нары (на Володарке были трехъярусные), посередине — стол и прибитые к полу скамейки. Стол, кстати, прикольный — деревянный, с металлическим кожухом сверху, но шатается. На нарах — новые матрасы. Да, на них еще никто не спал, но они тонкие. А зазоры между прутьями конструкций слишком большие, и, выходит, все мягкое из матраса проваливается в эту дырку, а ты с большего спишь на железе.
Есть шкафчики с дверцами. Какой-то идиот сказал, что у нас слишком много пакетов под нарами и еду мы должны хранить в этих шкафчиках. А как там, например, оставлять мясо в такую погоду? На полу же оно лучше сохранится. Кстати, на Володарке у нас были кругали — стаканы из алюминия. Они сильно нагреваются, что в руки взять невозможно. Но долго держат тепло — чай уже может быть прохладным, а кругаль все еще горячим, что обжигаешь губы. А тут уже приносят кружки из нержавеющей стали с ручкой! В них можно погреть воду и чай наконец пить горячим. И миски, ложки тоже новые и из стали, вроде, прикольные.
На стене в камере висит телек. Поначалу был просто рай, блаженство: 25 каналов! Мы смотрели «Мужское кино», «Кинокомедию», «Кинохит», «Европа Плюс», всякие другие. А потом эти «прекрасные люди» подрезали доступы — оставили «Беларусь 1, 2, 3, 5», НТВ, ОНТ. Вроде как СТС и «РТР-Беларусь» тоже есть, но не работали.
«Туалет — как в лучших традициях: дырка в полу. Зато появилась горячая вода! Это вау!»
Бывший заключенный рассказывает, что в его корпусе несколько камер были объединены в блоки, на каждый — своя душевая. В отличие от Володарки, где был один душ на всех в подвальных помещениях.
— Мыться нас все равно водили раз в неделю. Еще одно отличие — в старом здании стояли унитазы. А тут туалет — как в лучших традициях: дырка в полу. Раковина стояла отдельно, зато, на секундочку, в ней появилась горячая вода! Это вау! Можно было набрать воду в тазик и сполоснуться, помыть голову — с этой точки зрения дырка в полу круче. А так это не всегда комфортно. Но хорошо, что тут туалет закрывается — вместо шторки стоит дверь. Правда, в этой двери уже шаталась ручка, когда я там был, нам ее так и не починили. А еще на третий-четвертый день после перевода сломался кран — там смеситель не вентильный, как был раньше, а однорычажный. И вот, когда тянешь его вверх, чтобы включить воду, поднималась вся конструкция (смеется). Но это, спасибо, довольно быстро исправили.
Вениамин видел, что в новых корпусах также есть камеры еще на двоих и шестерых человек. Есть ли на большее число заключенных, наш собеседник не знает. В Минске мужчина сидел в полуподвальном этаже. Говорит, это влияло на микроклимат внутри помещения.
— А тут с воздухом стало получше. У нас в камере было два окна, причем стеклопакеты, на минуточку! Но на них наклеена пленка, которая мешает все четко видеть. На Володарке обзор был лучше, но там окна располагались на уровне асфальта — вся пыль, грязь попадала к нам, — сравнивает он. — Мы еще, когда заехали, как чистоплотные зэки, помыли пол, а потом пожалели: он ни фига не сох. У парня одного два или три дня полотенце не могло высохнуть, потому что была большая влажность. Из-за этого было и очень холодно, но зато из окон деревянных, как на Володарке, уже не сквозило. Когда на улице совсем потеплело, в камере стало очень душно. Правда, мы смогли добиться, чтобы нам дали ключ от окон, и открыли их на проветривание. Тогда сырость быстро ушла, по температуре стало неплохо — в этом плане уже все в порядке. На ночь это окно мы закрывали подручными средствами, потому что тот ключ у нас сразу забрали. В итоге у нас всегда был приток свежего воздуха, через эту небольшую щель мы могли смотреть на небо и солнце — уже хоть что-то. А так, наши окна выходили на противоположный корпус, на окна других камер. Так что, когда всех заселят, теоретически можно будет даже попробовать увидеть других людей.
Вениамин говорит, что новые помещения лучше освещаются в темное время суток, в них больше естественного света. Вот как бывший заключенный описывает отделку камер и мебель в них:
— Цвет стен я не помню, но вроде, смотря на них, не хотелось биться о них головой. На полу — плитка. Я в этом не разбираюсь, но другие говорили, что все сделано неровно, криво, с большими зазорами между стыками. Когда мы зашли в камеру, поняли, что осталась пыль от отделочных работ. Как я уже говорил, эту пыль никто не убирал. Плюс строители оставили какие-то пятна, похожие на клей, которые не смываются без химии.
«Видеокамер — тьма-тьмущая, обысков стало больше»
Как заметил бывший заключенный, весной в Колядичах была проблема с кадрами. Новый изолятор сам по себе требует большего количества персонала. При этом, по словам мужчины, даже с Володарского перевелись не все сотрудники — некоторые решили не продлевать контракт. В итоге не были налажены многие процессы. Говорит, что заключенных водили в душ не по графику, с письмами были проблемы.
— Они терялись, долго проверялись, потому что, как нам сказали, работало только два цензора. Если большие выходные, мы могли недели две ничего не получать. Как-то вояка, который разносит еду, говорил: «Парни, мне, чтобы принести вам поесть, надо пойти туда, фиг пойми куда, найти фиг знает кого». Поэтому обеды, ужины, завтраки у нас были не по ПВР (правила внутреннего распорядка. — Прим. ред.), а с опозданием на час-два. Одному парню еще на свободе положили лекарство в зуб, он походил с ним три-четыре недели, писал заявление на стоматолога, что ему было плохо. Спустя время его вроде даже показывали местному врачу, но прямым текстом сказали: «У нас не хватает людей, чтобы тебя отвезти в больницу». Хотя эта больница на одной территории с СИЗО.
В коридорах изолятора Вениамин видел информационные стенды с планировкой помещений. По его словам, на них отмечены комната для молитв, помещения для длительных свиданий и даже спортзалы. Как предполагает собеседник, спортзалы — для сотрудников и, возможно, работающих заключенных. Он очень сомневается, что туда будут пускать всех желающих. Говорит, что отношение в принципе со стороны администрации и смотрящих стало строже, чем было на Володарке.
— Тут обысков стало больше. Везде — на продоле, в коридорах, по которым мы идем в прогулочный дворик на крышу, — стоят видеокамеры, их тьма-тьмущая. Даже в самих камерах — на Володарке такого не было. Слепая зона только в районе туалета. Так что сотрудники все палят, — описывает он. — Сотрудница воспитательного отдела рассказывала, что в старом изоляторе было 20 рапортов за неделю, а здесь — 200. Большинство — за сон днем. Вообще, по ПВР нет запрета на сон и лежание на нарах днем, но якобы есть устное распоряжение от начальства. Потом говорили, что вроде как можно лежать, но не спать. В итоге человек получал рапорт за то, что сидел боком к «кормушке» с надетым на голову капюшоном и о чем-то там думал. Ему сказали: не было видно глаз — значит, спишь, получай рапорт.
Еще у одного парня была высокая температура, ему дали справку, что можно отдыхать, не ходить на прогулку, а его заставляли выходить во дворик, не разрешали спать, угрожали рапортом: «Ничего не знаем». Или: «Хочешь лежать — езжай на больничку, весь день тут лежать нельзя». Еще, кстати, на Володарке сотрудникам было все равно, ты мог отказаться от прогулки, а тут всех выводят обязательно.
А так делать в камерах там особо нечего. По телеку смотреть нечего — либо «прекрасные» новости, либо сериалы про ментов, тюрьму и священников. Книги выдали на третий или четвертый день, мы написали заявление на новые, но только через месяц получили ответ: «Книги еще не успели расфасовать. Те, что хотите, вы не получите, или мы принесем, какие выберем сами». Так что проблема нового СИЗО в том, что условия там вроде как лучше, а режим из-за этого «улучшения» стал для всех хуже.
Читайте также
