После публикации материала о Павле Юшкевиче, который прожил в Польше 17 лет и которого теперь могут депортировать из-за секретного заключения спецслужб 10-летней давности, с редакцией MOST связались читатели, у которых есть опасения оказаться в аналогичной ситуации. Один из них — Андрей (имя изменено в целях безопасности). Много лет назад мужчина проходил в Беларуси срочную службу, после чего продолжил службу по контракту в одном из воинских подразделений. Более восьми лет назад мужчина уволился из силовых структур и сменил профессию. А в 2020 году выходил на протесты.
«Понял, что меня начали искать»
— В один из дней мне поступил звонок на старый мобильный номер, чему я очень удивился. Милиционер представился очень невнятно, назвал какую-то странную должность и стал приглашать на разговор в милицию. Так как я работал в силовых структурах, знаю, как правильно должны представляться милиционеры и как правильно называются должности. В тот момент я понял, что меня начали искать. Я попытался выяснить, о чем со мной хотят поговорить в милиции, но ответ был вроде «приходите и узнаете».
Андрей принял решение уехать из Беларуси в Польшу, пока его не привлекли к уголовной ответственности. Мужчина дважды обращался в кадровое агентство, чтобы оформить рабочую визу. Первое обращение не увенчалось успехом: с белоруса взяли деньги, но визу он так и не получил. Во второй раз знакомые посоветовали Андрею обратиться в другое — «проверенное» — агентство. Через три недели рабочая виза была у мужчины на руках. Андрей купил билет на автобус в Польшу.
— Переходить границу было страшно. Когда подавал паспорт в окошко, где сидела женщина-пограничник, следил за ее реакцией. Но не заметил, чтобы что-то было не так. Мне повезло, что сотрудники ГУБОПик, которые звонили мне незадолго до моего отъезда, не спохватились вовремя и не передали мои данные пограничникам. В итоге белорусскую границу я прошел легко. Никаких вопросов не задавали и не досматривали.
«Купил новый автомобиль и работаю на себя»
Андрей стал устраивать свою жизнь в Польше.
— Моя виза предполагала, что я буду работать электриком на яхте. Но по приезде в работе мне отказали, якобы из-за языкового барьера. Хотя в такой работе высокий уровень знания польского языка, по сути, и не нужен. Тогда я нашел работу, связанную с солнечными батареями, — монтажником металлоконструкций. Там я проработал всего три месяца. Эта работа нужна была мне, чтобы заработать первые деньги и немного закрепиться на новом месте. Потому что в Польшу я приехал всего с 500 долларами в кармане.
Спустя три месяца белорус решил пойти работать в такси. Позже Андрей продал свою машину в Беларуси и с небольшой помощью родителей купил в Польше новый автомобиль. Сейчас он работает на себя и готовит документы для подачи на регистрацию фирмы, которая будет заниматься строительством.
«Инспектор все ждала, когда я скажу, что все эти знания мне передала бабушка»
Одновременно Андрей стал решать вопросы с легализацией в Польше. В апреле прошлого года мужчина подал документы на получение сталого побыта (постоянного вида на жительство. — Прим. ред.) по польским корням.
— По приезде я думал, как лучше поступить: податься на карту поляка или сразу на сталы побыт. Знакомые посоветовали не терять времени и подаваться на постоянный ВНЖ. Я так и сделал. Когда через пять месяцев ожидания статус в личном кабинете не изменился, я решил узнать о свободных датах для записи на подачу документов на карту поляка. Написал имейл с вопросом об очередях. В ответ они запросили мои фамилию, имя и год рождения. После того как я отправил им свои данные, практически сразу пришло сообщение с датой и временем приема. Запись была назначена через две недели. Не ожидал, что это будет так быстро. Немного был не готов к этому, но отказываться не стал.
Но подача документов и собеседование с инспектором не увенчались успехом.
— Девушка-инспектор спрашивала, какие польские праздники празднуют в нашей семье. Я ей сказал, что на Wielkanoc (Пасху) и Boże Narodzenie (Рождество) мы ходим в церковь, празднуем Вигилию. После она спросила, знаю ли я польский гимн. Я спел его полностью. Она смотрела на меня с удивлением и спрашивала: «Откуда вы знаете?» На все я отвечал, что прочитал в интернете, посмотрел видео на YouTube, узнал от знакомых. А она все ждала, когда я скажу, что все эти знания мне передала бабушка. По итогам моих ответов она сделала вывод, что у меня утеряна связь поколений. Мол, мы не соблюдаем польских традиций. Но суть в том, что мой прадед-поляк был расстрелян коммунистами в 1938 году. А моя бабушка, его дочь, умерла до моего рождения. То есть я ее даже не видел.
В итоге инспектор предложила Андрею обозначить их разговор как консультацию. Что это значит, мужчина до конца не понял, но предполагает, что таким образом его ответы не будут фиксироваться и не пойдут дальше.
«Дело находится на проверке спецслужб»
Пока Андрей занимался картой поляка, его дело о ВНЖ, казалось, сдвинулось с мертвой точки. В октябре 2023 года статус в личном кабинете показал, что дело отправлено на новую стадию. Поэтому, потерпев неудачу с картой поляка, мужчина продолжает ждать собеседования по сталому побыту. Но его настораживает, что этот процесс идет крайне медленно: статус в личном кабинете снова не меняется уже более трех месяцев.
— С октября прошлого года я вижу статус «opiniowanie wniosku» (высказывание мнения по заявлению. — Прим. ред.). Это значит, что дело находится на проверке спецслужб. Это настораживает. Волнуюсь, что из-за службы в печально известном подразделении белорусских силовых структур мне могут не дать побыт и депортировать в Беларусь.