На прошлой неделе на СТВ вышел выпуск ток-шоу «Да!Но», в котором обсуждали «красоту по-белорусски». Гостьями стали несколько молодых женщин, но ведущий программы Евгений Пустовой в самом начале объявил, что «главные ценители красоты — это мужчины». Они тоже были в зале и высказывались. Например, по мнению члена общественного объединения «Патриоты Беларуси» Виталия Дробышевского, «для девушки самое главное — быть скромной». А первый секретарь одного из гомельских районных комитетов общественного объединения «Белорусский республиканский союз молодежи» Владимир Гутник заявил, что ему «нравятся стройные девушки». Вместе с гражданской и политической активисткой Юлией Мицкевич «Зеркало» объясняет, что не так с трансляцией подобных высказываний и объективацией женщин, а также почему это вредит и самим мужчинам.
Что конкретно означает объективация и почему она бывает еще и «сексуальная»
Высказывания, которые прозвучали в студии СТВ, можно называть объективацией. Что это значит? То, что спикеры воспринимают человека (в данном случае женщину) как объект или вещь, а не как личность.
— Иногда человека могут воспринимать еще и как инструмент для достижения своих целей. Например, Александр Лукашенко относится так ко всем женщинам, которых он назначает на высокие позиции, будь то Лидия Ермошина или Наталья Кочанова. Использование здесь в том, что через свои высказывания и действия они на самом деле транслируют его точку зрения, — поясняет Мицкевич. — Кстати, то, что для него женщины не являются личностями, сыграло с ним злую шутку, когда он подумал, что никто не будет голосовать за Светлану Тихановскую: она ведь «просто домохозяйка».
Есть и более бытовые примеры, с которыми мы можем сталкиваться еще с детства. Допустим, у школьника есть одноклассница и она помогает ему с домашними заданиями. Для него выгодно иметь такую подругу — и он ее использует. Если чувства, желания девочки и все, что связано с ней, ему неинтересно, то это тоже будет объективацией.
Кроме этого, объективация может быть и сексуальной, когда человек воспринимается уже как сексуальный объект. Она, как правило, является продолжением «обычной» — чаще всего, по словам Мицкевич, это происходит именно с женщинами или девочками.
— То есть их желания не учитываются, в отличие от потребностей мужчины. Женщина воспринимается как объект, который может удовлетворить сексуальные потребности, желания, фантазии и так далее, — объясняет собеседница. — Это может проявляться только на словах: вот как в случае с высказываниями [Дробышевского и Гутника]. Они считают, что женщины должны обладать какими-то характеристиками, чтобы им нравиться, сексуально в первую очередь: быть стройными, еще какими-то. Они же не говорят о том, какими женщины сами хотели бы быть. Никто из них не сказал, что у нас есть право выбора и вообще личность.
Мицкевич говорит, что в идеале должно быть так: с женщиной заводят отношения, если с ней интересно. А стандарты красоты, которые, впрочем, устанавливаются во всем мире, и стремление им соответствовать могут значительно вредить.
— Если женщины из-за этих стандартов превращаются в объекты, то к ним можно применять домогательства или даже насилие. У них нет права голоса, и, соответственно, ими можно обладать, — поясняет Мицкевич. — Хорошо, если в стране есть законы о противодействии распространения подобных идей — тогда с проблемой можно как-то работать. Но если мы посмотрим на Беларусь, то у нас до сих пор с экрана на государственном телевидении рассказывают такие вещи, которые во многих странах были бы абсолютно недопустимы.
При этом, отмечает Мицкевич, определенные позитивные изменения в нашей стране произошли. По ее наблюдениям, раньше гораздо чаще можно было встретить рекламу, например, мяса с изображением полуобнаженной женщины и подписью «у нас самое лучшее мясо».
— Это сразу отсылает к тому, что женщина «как бы как мясо» и ее «можно купить», так психологически работает. Маркетологи объясняли все тем, что женское тело помогает лучше продавать, но чувства женщин, которые на такую рекламу смотрели, раньше никто не учитывал, — говорит активистка. — Как раз именно феминистки стали первыми об этом говорить и добиваться принятия законов, которые бы это это запрещали или не допускали.
Почему мужчины тоже страдают от объективации и это более глобальная проблема, чем кажется
Сексуальная объективация женщин становится проблемой и для мужчин тоже.
— Ее корни уходят в разные гендерные стереотипы. Не только о женщинах, но и что мужчины обладают властью, что они должны быть агрессивными и проявлять свой напор, завоевывать, условно говоря, быть мачо, — перечисляет Мицкевич. — Все это очень сужает поле для выражения собственного «я». Не все мужчины хотят такими быть. Но когда они это видят вокруг, то сталкиваются с очень большой внутренней фрустрацией. Ты, может, и не хочешь этим стереотипам следовать, но часто вынужден. Особенно в подростковой среде, где начинается буллинг, если ты не такой, как все.
По мнению Мицкевич, все это оставляет вероятность, что Дробышевский и Гутников в принципе не считают так, как они говорили в эфире.
— Может быть, они так говорят, потому что в этом условном «сообществе самцов», которыми они себя позиционировали, они должны так делать. Может быть, им на самом деле очень психологически некомфортно в этом, — предполагает собеседница. — Но система выстроена таким образом, что они вынуждены это делать.
Кроме того, объективация может быть направлена и в сторону мужчин, подчеркивает экспертка. Это выражается во фразах вроде «мужчина должен быть добытчиком», «мужчина должен много зарабатывать» и так далее — в таком случае вместо личности виден лишь ее кошелек.
— Но ни мужчины, ни женщины не будут чувствовать себя по-настоящему счастливыми и удовлетворенными от жизни, если они следуют каким то навязанным стандартам и стереотипам, а не тому, чем ему или ей хочется действительно заниматься. Что тогда делать? Ну, я предлагаю вступать в ряды феминисток и профеминистов, — улыбается собеседница, — потому что на сегодняшний день это действительно тот образ жизни, который позволяет как раз таки разрушать все эти стереотипы и стандарты. Если слово «феминизм» пугает, можно его не употреблять, но оно точно не о том, что женщины заберут всю власть и «свергнут» всех мужчин. Это о том, что все заслуживают быть людьми, личностями, строить равноправные взаимоотношения. Это же прекрасно и выгодно для всех.
Мицкевич добавляет, что в любом случае всегда стоит пытаться включить критическое мышление и задаваться вопросами, сомневаться. Чтобы когда говорят: «Вы женщина или мужчина, вы должны делать вот это», — у вас хотя бы был шанс на сопротивление таким стереотипам.
— Есть ведь еще и самообъективация. Это когда человек ведет себя так, чтобы быть готовым или готовой к использованию другими людьми. Психологи называют это «невидимой тюрьмой», где человек становится надсмотрщиком над собой: например, следит за телом, чтобы соответствовать стандартам кого-то другого и получить одобрение, — добавляет Мицкевич. — С этим нужно работать, потому что иногда человеку уже становится неважно, что другие на самом деле о нем думают, контроль идет изнутри. В такой ситуации нельзя достичь удовлетворения: всегда якобы можно стать еще лучше, всегда усилий будет недостаточно.
Сейчас, как считает собеседница, от объективации сложно спрятаться: ее очень много, особенно в социальных сетях и по отношению к женщинам. Поэтому многие — особенно девушки — сталкиваются с психологическими проблемами, склонны к расстройствам пищевого поведения.
Получается, вообще нельзя сказать женщине, что она красивая или стройная?
В теории можно: сказать подобный комплимент от чистого сердца может быть приемлемо. Но между этим и объективацией есть довольно четкая грань.
— Говорить, как мужчины на СТВ, какой женщина обязана быть, — это совсем другое. Потому что они решили, что она такой должна быть для них. Для удовлетворения, по сути, их потребностей. Вот мне кажется, что здесь есть красная линия, — считает собеседница. — Это не одно и то же совершенно: желание сделать приятно, сказав что-то, и буквально приказывать женщине, какой она обязана быть, что делать и так далее.
Еще стоит помнить: хотя комплименты зачастую приятны и уместны, это не всегда так. По мнению Мицкевич, это тоже гендерный стереотип, который есть у многих: мол, женщине нужно говорить приятное о ее внешности, и она будет как бы радоваться этому. Но не факт, что все женщины хотят это слышать.
Главное правило — лучше не говорить никаких комплиментов, если вы на 100% не уверены, что человеку это понравится. Особенно когда это касается внешности.
— Тема внешности намного чувствительнее для женщин, чем для мужчин, из-за разной силы общественного давления, стандартов красоты и ожиданий от нас, — говорит Мицкевич. — Мы можем думать, что сказали приятное, а на деле выйдет совсем иначе. Простой пример — люди часто делают комплимент в духе «ой, как ты похудела», но мы можем не знать, что стояло за этим похудением. Может, это последствия болезни или сильного стресса, связанного с неприятными событиями. Если, например, кто-то сам или сама рассказывает про свой опыт похудения, говоря об этом как о достижении, считая его крайне значимым, то человека можно поддержать. Но не говорить: «О, да ты похудел(а)», — еще и добавляя при этом, как некоторые: «Наконец-то».
Мицкевич считает, что в ситуации, когда вы встретили кого-то случайно на улице и заметили изменения во внешности — пусть даже и в лучшую сторону, но не знаете контекста, — безопаснее никак свои наблюдения не комментировать.
— Даже самые приятные, с нашей точки зрения, комплименты, делающие упор на внешности, не обязательно приятны или нужны тем, кому мы их говорим, — уверена собеседница. — За акцентом на внешние данные тоже стоит объективация: они не определяют нас как личностей. Мы имеем право выглядеть так, как хотим и чувствуем потребность. А не так, как от нас ожидают другие.
Ясно. А как не сказать что-нибудь «не то» случайно?
Мицкевич предлагает «переворачивать» ситуацию, чтобы понять, насколько уместно или не уместно делать какой-либо комментарий о внешности.
— Думаю, ни одному мужчине не было бы приятно, если бы женщина, с которой он состоит в отношениях, воспринимала бы его исключительно как сексуальный объект, — говорит активистка. — Чтобы он был нужен исключительно для секса и из-за этого должен был соответствовать неким стандартам: обязательно ходить в спортзал, ни в коем случае не иметь ни малейшей «жиринки» или еще чего-нибудь. И в целом его чувства игнорировались бы.
Если просто мысли об этом недостаточно, есть один конкретный способ.
— Подумайте, что вы хотите сказать, и представьте, как вы это говорите о ваших мамах, бабушках, близких вам женщинах… Насколько вы можете это повторить в их адрес? — спрашивает Мицкевич. — И если не можете, вам неловко, тогда эти слова, возможно, станут для вас совершенно по-другому звучать, а вы передумаете их произносить.
Также Мицкевич советует помнить: если вам что-то не нравится, это кажется некомфортным, вы не чувствуете себя в эмоциональной или физической безопасности, то, скорее всего, так же будут чувствовать себя и другие люди в такой же ситуации.
— Часто такое случается со стандартными установками, которые мы слышим от мам или пап, они — от бабушек и дедушек и так далее. Мы можем повторять это, не задумываясь, но надо все-таки себя останавливать и спрашивать, каково другим людям, когда вы им это говорите. Действительно ли это не нарушает их личные границы? Нет ли в этом психологического или эмоционального насилия? Не говоря уже о сексуализированном. Важно заботиться не только о себе, но и помнить о других людях, которые вокруг нас, — уверена активистка. — Я не думаю, что кто-то из белорусских женщин, кто смотрели эту программу, независимо от их взглядов, чувствовали себя очень хорошо. Неважно, феминистка ты или нет: никому не нравится, когда тебя считают вещью и навязывают тебе, какой ты должна быть.
