Объединенный переходный кабинет 17 ноября представил результаты своей работы за 100 дней. Это изданные постановления, налаживание сотрудничества с международными партнерами, помощь добровольцам в Украине и не только. Спросили у самих белорусов, как на них повлияла работа структуры и что еще Кабинет может для них сделать.
«Ощущение, что они создали себе маленький мир»
За пару часов в редакцию мнения написало несколько десятков белорусов, которые сейчас находятся внутри страны. Большинство из них честно признается: на себе пока не ощутили никаких результатов действий Объединенного переходного кабинета. Наш читатель Андрей (здесь и далее мы не публикуем полные имена спикеров в целях безопасности, однако их данные есть в редакции) свой ответ начинает с шутки: «Ух ты, а он еще существует?»
— Если без шуток, то вообще никак [не отношусь к Кабинету]. Такое ощущение, что они создали себе маленький мир, в котором борются с режимом. По факту внутри Беларуси уже давно от них никто ничего не ждет, — говорит он. — Когда был учрежден Кабинет на конференции в августе, появилась надежда, что хоть что-то изменится, что будут смелые заявления, реальное объединение и диалог с другими. Была надежда на Сахащика, что он сможет создать хоть какое-то подобие «силового блока». Что будет диалог с нашими бойцами в Украине… А по факту ничего непонятно. Поэтому эти 100 дней ничем не лучше предыдущих 600.
Владимир считает, что с созданием Кабинета Офис Светланы Тихановской просто провел ребрендинг, а суть не изменилась. Мужчина упрекает организацию в непрозрачной схеме финансирования и имитации деятельности.
— По хорошему, учитывая последнюю информацию с NDA (соглашение о неразглашении. — Прим. ред.), им лучше самораспуститься, — уверен он. — Пока же наблюдается желание Кабинета любыми путями сохранить остатки влияния. Печальное зрелище. Фактически эта структура стала очень токсичной и утратила доверие. Профессионалы туда работать не пойдут. Не за такой «кабинет» боролись люди с 2020.
Еще один читатель «Зеркала» Андрей уверен: «имитацией бурной деятельности» работу Кабинета называть нельзя, демсилы «действительно пытаются что-то делать».
— Но мало пытаться, надо делать. По моему сугубо личному мнению, они не доросли до таких высот, как политика. А скользкие истории о его участниках, которые еще и подтверждаются, ставят под сомнение любые аргументы в подтверждение их компетентности, — рассуждает он. — К сожалению, оба «стула» в управлении нашим домом сомнительного качества. Если один уже изначально был гнилым до основания, то второй начинает показывать «бока» с гнильцой. И кто знает, что в сердцевине.
Как реальную силу, которая может повлиять на Беларусь, читатель рассматривает полк Калиновского. Уверен: их работа видна невооруженным глазом, военные проходят закалку и даже могли бы представлять Беларусь.
Наш читатель Сергей уверен: если бы Кабинета не было, ничего бы не изменилось.
— Что делают сейчас так называемые демократические силы? Если у «калиновцев» я вижу и дело и слово, то у них на протяжении двух лет только слово, — считает он. — Да, Лукашенко должен уйти, я не спорю. Но а дальше что? Не просто так в Украине отказались вести диалог с Кабинетом (речь, вероятно, о заявлении главы комитета Верховной рады Украины Александра Мережко, в котором он сказал, что Украина не признает Кабинет; об отказе от диалога речи тогда не шло, как не заявляли об этом и представители исполнительной власти в Украине. — Прим. ред.). Если их завтра не станет, будет не хуже и не лучше.
Похожее мнение у белоруски Ксении. Она отзывается коротко: «Работа переходного кабинета совершенно никак не отразилась на моей жизни».
Александр из Минска считает, что после новости о создании Объединенного переходного кабинета появилась надежда на их поддержку:
— Я остался на территории Беларуси, но никакой поддержки не получаю. Выходил на митинги, отказался сотрудничать с лояльными властям компаниями, значительно потерял в доходах из-за своей позиции, — говорит читатель. — И по итогу все, что делает переходный Кабинет, мне никак не помогает. И таких историй много. Уверен, если Кабинет и дальше будет так действовать, уровень поддержки серьезно упадет. Люди не могут бесконечно рисковать своими жизнями.
«Наличие Кабинета очень сильно поддерживает морально»
Часть читателей «Зеркала» выступила в защиту деятельности Кабинета. Например, Евгения поддерживает работу демсил и то, что он делает.
— У меня нет иллюзий по поводу того, что создание Объединенного переходного кабинета в одно мгновение что-то изменит лично для меня и внутри страны. Беларусь контролируется режимом, который будет стоять до конца. Но наличие Кабинета, людей, которые за рубежом работают для того, чтобы ситуация менялась, очень сильно поддерживает морально, — считает она.
По мнению собеседницы, наличие представителей за рубежом помогает не опускать руки тем, кто находится внутри страны. Евгения перечисляет действия Кабинета: устанавливают связи с другими государствами, готовят добровольцев и «план для освобождения Беларуси», думают о необходимых действиях, которые после смены власти помогут не скатиться в хаос.
— Когда знаешь, что столько людей объединились, чувствуешь, что их работа даст плоды. Поэтому призываю объединяться всех и перестать козырять своими амбициями, — говорит она.
Еще одна наша читательница Анна уверена: Кабинет действительно не может сейчас повлиять на простых белорусов. Но это, по ее мнению, и не их задача. Сейчас он работает на будущее, считает она.
— Станоўчых адказаў не можа быць, пакуль у краіне пануе вэрхал. Мяркую, што праца Кабінета — гэта праца на будучыню. Дакладней, спадзяюся. Зараз нават не магу ўявіць сабе, што яны могуць зрабіць, каб гэта паўплывала на беларусаў знутры. Мы адчуваем на сабе дзянні ўлады, і праз іх немагчыма ўплываць іншым акторам. Я лічу, што не Кабінет нас павінен выратаваць, а мы самі сябе. А я бачу шмат людзей, якія нават не абудзіліся. Гэта доўгі шлях. Таму мне ўсё роўна, колькі дзён прайшло з моманту ўтварэння Кабінета. Магчыма, будуць такія ўмовы, калі ён адыграе сваю ролю, — рассуждает она.
Что может сделать Кабинет для белорусов?
Мы спросили у читателей, что на их взгляд должен сделать Объединенный переходный кабинет, чтобы помочь белорусам. Ответов оказалось немало. Владимир, например, предлагает Кабинету организовать выезд из Беларуси тех, кто сотрудничает с демсилами и потенциально может пострадать. А еще поддержать материально семьи уже арестованных из-за утечки данных людей.
— Еще они могли бы добиться отмены виз в ЕС для белорусов, так как возможность получения шенгенских виз для тех, кто внутри, крайне ограничена. Провести обещанный аудит деятельности Офиса за последние два года и предъявить общественности. Определить зоны ответственности внутри Кабинета, установить конкретные цели и сроки. Наконец, исключить из кабинета людей, которые предложили и реализовали подписание NDA в текущем виде, так как данный документ сам по себе дискредитирует демократическое движение, — предлагает он.
Еще несколько читателей уверены, что хотя на жизнь белорусов внутри страны Кабинет повлиять не может, стоит решить проблемы тех, кто уехал. Например, помочь с документами тем белорусам, у которых заканчивается паспорт. Или создавать школы на белорусском языке, где смогут учиться дети политических эмигрантов. Наконец, предоставить право белорусам влиять на команду Объединенного Кабинета.
— Почему простые белорусы не имеют возможности выбирать, голосовать за лиц, которые выдвигаются на руководящие должности в Кабинете? — задается вопросом Сергей. — Складывается впечатление, что повестка дня и проблемы формируются окружением Тихановской. Но как вообще эта команда была сформирована?
Еще одно предложение от читательницы Полины: добавить гласности в работу Кабинета.
— Формат для людей должен быть понятен. В качестве примера — работа команды Алексея Навального, которые внятно разжевали свою стратегию. Начиная от больших документов, заканчивая простыми видео и картинками. Все это хорошо влияет на людей, которые сомневаются в выборе стороны. В первую очередь нужно работать над повышением количества таких сторонников, — считает она. — Важно ориентировать Кабинет не только на группу людей за границей, но и на тех, кто до сих пор находится в стране. Нас не интересуют встречи или какие-то размытые формулировки. Реальность, к сожалению, жестока. Поэтому важно дать понять людям, что на эту структуру можно опереться.
