«Здравствуйте, я Александр Лукашенко», — написал в редакцию тезка белорусского политика, но не полный — отчество у мужчины другое. Когда мы созваниваемся, он первым делом предупредил: «Меня не называли в честь него!» Мы нашли белорусов, которые носят или носили раньше фамилию Лукашенко и узнали, как живется, когда твоя фамилия у окружающих ассоциируется с другим человеком и (возможно) его поступками?
«Когда толпа скандировала „Лукашенко в автозак“, было не по себе произносить эти же слова вместе со всеми»
Андрею (имя изменено) Лукашенко 19 лет. Сам он родом из небольшого белорусского городка. Сейчас живет за границей. Говорит, что с фамилией проблем особенных не было.
— Долгое время я не обращал внимания на свою фамилию. А лет, наверное, в 15, когда стал что-то узнавать о политике в стране, понял, с кем она ассоциируется. В принципе за все время никаких дискриминаций из-за этого не было. Я из небольшого городка, у нас несколько семей Лукашенко, и всем живется спокойно. Бывало, конечно, когда друзья и знакомые шутили по этому поводу, но безобидно. А клички одногруппникам и придумывать не приходилось — меня так и называли Лукашенко.
До 2020-го на то, что у меня такой однофамилец, было как-то все равно. А в последние два года, когда меня об этом спрашивают или я сам пытаюсь для себя какие-то выводы сделать, ответ один: он позорит мою фамилию. Потому что мне не нравится то, что он делает, ситуация в нашей стране. Я сам ходил на протесты. И хотя не ассоциирую себя с этим человеком, когда толпа скандировала «Лукашенко в автозак», было не по себе произносить эти же слова вместе со всеми (смеется).
Моя фамилия меня устраивала раньше и устраивает сейчас. Сначала, может и было какое-то стеснение, когда куда-то прихожу и нужно назвать ее незнакомым людям, но со временем я к этому привык. Не стараюсь произнести ее тише. Хотя люди вокруг, конечно, сразу странно оборачиваются. Я уже никак не реагирую на это. Когда ближе знакомишься с кем-то и человек узнает мою фамилию, тоже нет какого-то негатива: посмеялись и забыли. Хотя чаще никто сразу не верит — приходится показывать паспорт (смеется). Еще часто спрашивают, не родственники ли мы. Отвечаю: слава Богу, нет. С тем самым Александром Лукашенко никакого родства у моей семьи нет, я уверен.
Я бы не сказал, что люди судят всех по фамилии. Те, кого я встречал, не воспринимали меня так же, как того человека, и не судили меня по нему, не приписывали мне его поступки. Хотя знакомые часто спрашивают, не хочу ли я сменить фамилию. Шутят, что, когда соберусь жениться, придется брать фамилию жены. Дальше шуток такие разговоры не заходят, а я не воспринимаю их серьезно, потому что сам фамилию менять никогда не хотел. Мне кажется, это было бы неуважительно по отношению к моей семье. Сам со своей девушкой я еще не обсуждал эту тему, но наводящие вопросы были. Думаю, для нее это не будет проблемой, хотя она украинка.
Мне не нравится мой знаменитый однофамилец, у меня в семье его никто не поддерживает. Александров в нашей семье нет, и называть своих детей этим именем я не буду: такое сочетание, думаю, будет слишком сильно бить по ребенку (смеется).
Я айтишник, не так давно уехал из Беларуси, потому что не мог там оставаться и нормально работать, не видел для себя перспектив роста. Когда только собирался переезжать, немного волновался из-за того, какая у меня фамилия, но, как оказалось, вполне себе все хорошо воспринимают. Помню, когда на работе к нам пришел новый сотрудник, ему представляли коллег и пошутили: «У нас тут даже есть свой диктатор!» (смеется)
«Сначала я своей фамилией гордилась, потом ее стыдилась, а сейчас совсем себя с ней не ассоциирую»
Надежде 39 лет. Фамилия Лукашенко у нее девичья. С ней женщина прожила почти всю жизнь: сменила ее только лет 7−8 назад.
— Я помню, как Александр Лукашенко приходил к власти. Я тогда была школьницей, мне было все равно, — объясняет белоруска. — А вот родственникам моим в самом начале он нравился — пытались даже искать связь, раз однофамильцы. Помню, папа рассказывал, что был на каких-то похоронах, и там бабушки вспоминали, что он из нашего рода, хотя и связь как-то была прервана. Все прямо гордились!
Пока его не было на политической арене, на нашу фамилию никто внимания не обращал. Лукошкина, Корзинкина — такие клички мне давали в школьном лагере. А вот класса с 11-го, в начале института уже любой педагог, когда слышал, что я Лукашенко, с иронией спрашивал: «О, так вы дочь президента?» Так и называли — дочь президента. Вначале было смешно, а потом эти шутки уже ужасно надоели.
Сама я еще в старших классах попала в оппозиционную деятельность — ходила, потому что там была крутая тусовка мальчишек и девчонок. В 1999 году проходил марш свободы, который потом разогнали, и я в нем почти участвовала. Но тогда я поработала с людьми, которые в те годы были оппозицией, и решила, что не буду ввязываться ни в какую сторону. Хотя к Александру Лукашенко уже тогда негативно относилась.
Я не голосовала за него никогда. Не любила БРСМ, хотя очень сильно хотела волонтерить — находила другие организации за стенами университета и помогала чем-нибудь. И фамилию мужа я взяла спокойно, даже была рада — хотелось от Лукашенко отписаться: мне не нравилось, что меня ассоциируют с тем, кого я не поддерживаю.
Хотя думаю, что иногда в Беларуси такая фамилия все-таки на что-то влияет. Там ведь и сейчас некоторые мои родственники с ней живут, и видно, что незнакомые люди ведут себя не открыто, не высказывают вслух какие-то вещи. Например, в больнице медики могут себя вести тактичнее, чем с другими.
Тяжело нести известную фамилию человеку, которому не хочется быть на виду. Тебя все равно ассоциируют со знаменитым однофамильцем, особенно если его в обществе воспринимают негативно. Я работала в больнице, и у нас был мальчик с именем Адольф. Фамилия у него была другая, но все равно в голове звучало: «Адольф Гитлер» (смеется). Поэтому, думаю, это все равно дает какую-то нагрузку на тебя. Если бы не было этих ассоциаций, думаю, не было бы никогда и всех тех сравнений, которые мне всю жизнь приводили. Просто сейчас все боятся шутить на эту тему. Это теперь такая запретная зона (смеется).
Поэтому могу сказать, что сначала я своей фамилией гордилась, потом ее стыдилась, а сейчас совсем себя с ней не ассоциирую. Хотя для своих старых друзей я так и осталась Лукашенко. А знакомая недавно сказала мне: «Знаешь, я совсем по-другому отношусь к этой фамилии, потому что знаю, какая ты».
Уже много лет мы с семьей живем в Европе. И я не представляю, как бы я жила здесь, если бы меня называли «пани Лукашенко». Наверное, это был бы для меня моральный смертный приговор, я бы с ума сходила (смеется).
«Гуляли с девушкой, и нам дали бесплатно катамаран на прокат, когда увидели фамилию»
Алексею (имя изменено) 33 года. Он живет в Беларуси. Говорит, что его фамилию люди всегда воспринимали с иронией и юмором.
— Шутили над этим всю жизнь, хотя оригинальные приколы закончились очень быстро, нового никто ничего так и не придумал — спрашивали: «Он твой родственник?», называли «Лука», «батька», — рассказывает мужчина. — Один раз, помню, лет в 18 гулял с девушкой, и нам дали бесплатно катамаран на прокат, когда увидели фамилию. А когда служил в армии, мы остановили компанию на улице, кажется, за распитие алкоголя. Надо было записать их данные. Один говорит: «Вы не поверите, какая у меня фамилия! Лукашенко!» И тут я показываю ему на свой бейджик. Встретил тогда однофамильца, посмеялись.
Отрицательного отношения я не чувствовал ни разу, но люди обращают внимание, когда узнают, что я Лукашенко. Хотя, помню, в университете был один преподаватель не скрывал своих оппозиционных взглядов (хотя о моих и не спрашивал). Мне казалось, что ко мне относился очень предвзято из-за фамилии. Все время как-то шутил на эту тему. Из-за его предмета меня потом и отчислили. Уж не знаю, связано ли это. А гаишники, иногда бывает, остановят, глянут одним глазом: «Ха-ха, вы не родственники? Счастливой дороги!» И отпустят, не проверяя документы. Но, не знаю, может с другой фамилией так же было бы?
Последнее время я стараюсь лишний раз не произносить, что я Лукашенко, — даже не потому, что стыдно, а потому что устал от этих однотипных шуток. Сам я однозначно не поддерживаю этого человека, но не замечал, чтобы меня судили по его поступках, потому что мы однофамильцы. Считаю, что располагаю к себе людей, они видят, что я простой человек, и сразу понимают, что мы не родственники, что фамилию я не выбирал.
Я пока не женат, но моя девушка даже после всего случившегося далека от политики. Поэтому не думаю, что она откажется брать мою фамилию, если вдруг дойдет до этого. А мне с этой фамилией вполне комфортно живется, я никогда не хотел ее менять. Это как поменять родителей. Себя и свою семью я никогда не связывал с этим человеком.
Мама собирала нашу родословную, до пятого колена проверяли семью, и того самого Александра Лукашенко и связанных с ним людей в ней не было. Поэтому, вряд ли мы родственники, либо очень-очень далекие.
«Где-нибудь в больнице, например, я никогда фамилию громко не называю«
Александру Лукашенко 30 лет. Имя и фамилия у него совпадают с тем самым Лукашенко. Но он сразу подчеркивает: «Я не Григорьевич!»
— По жизни у меня было больше позитивных моментов, связанных с фамилией, чем негативных. Это помогало, например, в контакт с человеком войти быстрее. Но такого, чтобы я прикрывался ею: «Отпустите меня, гаишники!» или «Поставьте халявный зачет». Этого не было. В университете наоборот пришлось поубавить свой пыл, потому что преподаватели сразу меня запоминали.
В 15 лет я отдыхал в лагере, там был парень, довольно странный, но сначала общался со мной нормально. Потом спросил: «Кто тут Лукашенко?» И когда узнал, что это я, зачем-то ударил меня в плечо. Сказал: «Развелось вас тут!» (смеется) Причин он особо не объяснял — только то, что он из интерната. Не знаю, может, он винил Лукашенко в своей судьбе и жизни… Еще не так давно я ставил машину на учет, и женщина стала странно спрашивать, откуда у меня эта фамилия взялась. Такие люди, бывает, попадаются после событий 2020 года. Но эти два случая — самое негативное, что я могу вспомнить за все время.
Правда, где-нибудь в больнице, например, я никогда фамилию громко не называю: сразу все смотрят, улыбаются. Не то чтобы я старался меньше ее произносить — нет, если надо, я и прокричу, что я Александр Лукашенко. Я не делаю этого не потому, что боюсь возможного негатива, — просто это вызывает много внимания, а мне оно не нужно.
Это просто другой человек с такой же фамилией. Он делает вещи, которые не совсем поддаются логическому объяснению для некоторых людей. Я считаю, что он, может, был неплохой политик, но сейчас немножко уже пересидел и не справляется. Что мне не нравится в его работе и что бы я хотел поменять? Да, как и всем, зарплаты бы хотелось побольше и возможностей. У нас большие цены на все: от хлеба и до бензина. Ну и, конечно, не поддерживаю насилие, которое было в 2020-м, очень переживал за людей. Но я придерживаюсь нейтралитета — у меня и к «БЧБ» (речь об оппозиции. — Прим. ред.) есть вопросы, и к нему.
Лукашенко — моя фамилия, и я ею горжусь. Еще со времен университета меня называют «Лука». Для меня это гордость — мой дед был Лука, такое же прозвище у отца.
Иногда знакомые в шутку могут сказать: «Президент». Сам я никогда не хотел стать президентом или идти в политику. Там должны быть люди хорошего ума, устойчивой психики, твердого характера и очень правильных взглядов. Я себя к таким не причисляю (смеется).
А в основном шутки на эту тему стандартные: родственник или нет, когда всем зарплату повысят, какое у меня отчество. Но я не Григорьевич. У моей семьи корни из Украины, я точно уверен, что мы с ним никакие не дальние родственники.
Я отдельный человек, живу по-другому. Вот, например, мы с вами купили два одинаковых мяча. Вы своим разбиваете окна и вызываете негатив у людей. Так я с моим тоже должен бояться ходить? Нет. Это ваш мяч, а это мой, и ведем мы себя с ними по-разному.