Александр Лукашенко очень любит слово «наклонить», которое использует в значении «заставить». За ним повторяют и отечественные пропагандисты. Недавно один из них, сотрудник ОНТ Игорь Тур, выяснил для себя, что «сильная власть ни в коем случае не должна выполнять какие-либо требования, даже самые разумные и правильные». «Когда Александр Григорьевич говорит „вы не дождетесь, чтобы я под давлением что-то сделал“ — в этом не только человеческая гордость и сила Лукашенко. Но и единственно верный подход для действительно сильной власти. Коей, безусловно, является власть в Беларуси», — написал Тур. Но на самом деле за время карьеры Лукашенко во власти, занявшей половину его жизни, политика «наклоняли» далеко не единожды. Мы решили вспомнить самые известные такие эпизоды.
Девяностые: неудачная попытка надавить на бизнесмена и схватка с Ельциным
Несмотря на конструируемый пропагандой имидж «ненаклоняемого», разные люди неоднократно принуждали Лукашенко исполнять свою волю.
Одним из примеров «прогиба» может быть случай еще из самой первой президентской кампании политика тридцатилетней давности. Тогда он набирал очки за счет разоблачительных «антикоррупционных» историй про представителей власти и своих конкурентов. Так вот, будучи еще депутатом, Лукашенко «разоблачил» бизнесмена Владимира Пефтиева, занимавшегося продажей оружия за границу.
Тогда политик утверждал, что есть странности с регистрацией компании Пефтиева, и возмущался якобы низкими ценами на проданный товар. В реальности же все было в порядке и с компанией, и с ценами на старое оружие. «Один из излюбленных приемов — обвинить кого-то без суда и следствия в преступлениях и заявить: если это не правда, подавайте на меня суд», — прокомментировал выпад политика Пефтиев. И пообещал скоро встретится в суде. Но его не было. Лукашенко сохранил образ главного борца с коррупцией и благодаря этому в два тура выиграл президентские выборы. А своего обидчика не забыл: «Белтехэкспорт» Пефтиева стал первой компанией, в которую по указу Лукашенко пришла проверка. Она не нашла никаких подтверждений «разоблачениям», однако Пефтиева в итоге сняли, ему пришлось уехать из страны.
Но зарабатывать на оружии без Пефтиева у Лукашенко не получилось — видимо, выстроенные бизнесменом схемы обрушились, а нужные контакты отпали. В итоге предприниматель вскоре вернулся и продолжил заниматься тем же, чем до своей опалы. Именно при Пефтиеве Беларусь в первый и в последний раз в своей истории вошла в мировой топ-10 экспортеров оружия. А в 2010-х уже сам Лукашенко публично защищал и поддерживал некогда своего критика, когда против бизнесмена и его компаний Запад ввел санкции.
Кстати, в 2000-х удивительным образом были устранены компании-конкуренты пефтиевского «Белтехэкспорта». Вот такая история о том, что даже если диктатор решил от тебя избавиться, из ситуации можно выйти победителем. Точный рецепт победы над политиком нужно узнавать у самого 66-летнего Пефтиева, который давно не живет в Беларуси и имеет многомиллионную недвижимость в Лондоне. Хотя он все еще в топах беларусского бизнеса — среди тех, кого часто ищут в интернете. Недавно американский журналист Кен Сильверстайн со ссылкой на свои источники заявил, что бизнесмен будто бы давно сотрудничал с ЦРУ, поэтому, мол, он сейчас и не попал под санкции США.
Другая история с принуждением Лукашенко к действиям произошла на третий год его президентства и связана с тогдашним президентом России Борисом Ельциным. В то время на российский телеканал ОРТ в нашей стране работал беларусский журналист Павел Шеремет, а также местный оператор Дмитрий Завадский. 22 июля 1997 года они вместе с водителем Ярославом Овчинниковым отправились на беларусско-литовскую границу, чтобы снять сюжет о контрабанде, которая там процветала при попустительстве властей. В районе пограничного пункта «Каменный Лог» всех троих задержали беларусские пограничники, оштрафовавшие мужчин за нарушение правил пересечения границы. Всех троих тогда отпустили. Но на следующий день в программе «Время» на ОРТ вышел сюжет о провозе контрабанды через беларусско-литовскую границу.
Cпустя несколько дней всю съемочную группу задержали беларусские силовики, мужчин поместили в следственный изолятор КГБ в Гродненской области, позже — в гродненскую тюрьму. Водителя чуть позже отпустили без предъявления обвинений. А вот за Шеремета и Завадского между Россией и Беларусью началась борьба.
Ельцин назвал произошедшее в Беларуси с российскими журналистами «случаем беспрецедентным» и отметил, что если так будет продолжаться, то «российской стороне придется пересмотреть позиции устава и соглашения, которые подписали Беларусь и Россия». Лукашенко же пообещал через несколько дней положить на стол российского президента документы, подтверждающие сотрудничество Шеремета со спецслужбами западных стран. Но этого так и не произошло. В итоге Завадского выпустили под подписку о невыезде в начале сентября, а чуть позже Ельцин лично потребовал от Лукашенко освободить и Шеремета — тот согласился. Но не выпустил журналиста и через месяц.
При этом 2 октября Лукашенко собрался ехать в Россию — в Ярославль, а затем в Липецк на встречи с местными властями. Однако Ельцин вдруг заявил, что главы администраций не имеют права приглашать к себе руководителей других государств, не согласовав это с президентом России. Беларусской стороне сообщили об отказе предоставить воздушный коридор для самолета Лукашенко. Возмущенный политик направил Ельцину телеграмму с просьбой «разобраться».
В Минске получили жесткий ответ. Как рассказывал тогдашний глава Администрации Лукашенко Михаил Мясникович, он содержал некое «требование, которое не позволяет осуществить визит в установленные сроки». Пресс-служба президента России уточнила, о чем идет речь: «Выполнение известных московских договоренностей по корреспонденту ОРТ Шеремету». Лукашенко все же выехал в аэропорт в надежде, что Кремль передумает. Но Ельцин четко заявил: «Он пусть Шеремета сначала отпустит!» Лукашенко пошел на попятную и 8 октября журналиста выпустили из тюрьмы под подписку о невыезде.
Позже репортера и оператора судили — их признали виновными в сговоре с целью совершения преступления и умышленном групповом нарушении госграницы, а Шеремета еще и в превышении полномочий журналиста, причинившем ущерб интересам общества. Журналистов приговорили к двум и полутора годам заключения соответственно с отсрочкой на один год — и в итоге в колонию никто не попал. Но судьбы их сложились трагично.
Завадский в июле 2000 года поехал в минский аэропорт встречать Шеремета и исчез. Возле здания аэровокзала нашли только его машину. Три года спустя двое бывших сотрудников МВД получили по 10 лет за похищение Завадского, но так и не признали себя виновными. В причастности к исчезновению подозревают ближайшее окружение Лукашенко.
А Шеремет уехал в Россию, затем работал в Украине. В 2016-м машина, в которой он ехал по Киеву, взорвалась, журналист погиб. В начале нынешнего года рассмотрение дела в суде было приостановлено, так как двое обвиняемых сейчас служат в армии. Кстати, в начале процесса прокурором выступал человек под именем Александр Лукашенко, но позже он не прошел аттестацию.
Эпопея вокруг газовой трубы — и ее отъем
В начале 2000-х у Беларуси были проблемы с покупкой российского газа — долги Минска за поставки этого энергоносителя к началу 2001-го составляли около 220 миллионов долларов. Еще в конце девяностых планировалось, что для погашения задолженности в нашей стране выпустят облигации, «обеспеченные имуществом республики в порядке и на условиях, согласованных с РАО „Газпром“», а затем их передадут в собственность российскому монополисту.
Фактически российский «Газпром» хотел заполучить за долги хотя бы часть госкомпании «Белтрансгаз», которая занималась транспортировкой топлива из РФ на Запад. Но Лукашенко сопротивлялся — вопреки подписанным соглашениям, он так и не позволил акционировать «Белтрансгаз». После целого ряда переговоров в апреле 2002-го Лукашенко и Путин все же подписали соглашение с пунктом о том, что «Газпром» и «Белтрансгаз» создадут совместную компанию. Согласно документу, Беларуси отводилось время до 1 июля 2002 года на «оформление необходимых решений по созданию не позднее 1 июля 2003 года совместной газотранспортной российско-беларусской организации в форме акционерного общества». Вроде бы договорились.
Однако подвижек с «Белтрансгазом» не произошло. Разборки со взаимными угрозами привели к тому, что к концу 2002-го «Газпром» официально уведомил Минск о необходимости снизить потребление газа на 50% в связи с завершением плановых поставок топлива в страну. МИД Беларуси назвал это решение «экономическим давлением», а Лукашенко отмечал, что «в годы Великой Отечественной войны по одну сторону баррикад в окопах мы гнили вместе с россиянами», а также заявлял, что Беларусь не должна ничего «Газпрому» — из-за предоставленных ранее льгот при строительстве газопровода «Ямал — Европа» на нашей территории.
«Если руководство России настаивает на том, что мы около 200 миллионов долларов должны заплатить „Газпрому“, то мы это сделаем, — говорил тогда он. — Мы возьмем эти деньги у людей, которые гнили с россиянами в окопах в годы Великой Отечественной войны, у тех 200 тысяч военных, которые остались в Беларуси после распада СССР, в основном русских людей, заберем эти деньги со строительства, чернобыльских объектов, в частности Республиканского диспансера радиационной медицины в Гомеле, районной больницы в Костюковичах, которая возводится для спасения людей. <…> Категорически запрещаю вести разговоры с Российской Федерацией о заимствованиях! Ничего не одалживайте у них».
И до и после этой речи об окопах в Москву постоянно летала делегация с тогдашним беларусским премьер-министром Геннадием Новицким и министром энергетики Владимиром Семашко, добивавшаяся некоторых успехов по газовому вопросу. Последний в итоге заявил в начале 2003-го, что «Белтрансгаз» все-таки будет приватизирован. То есть здесь российское «наклонение» удалось — приватизация запустилась уже в апреле, и в том же месяце Лукашенко подписал указ о продаже акций.
Правда, он хотел оставить государству контрольный пакет акций в совместном предприятии с «Газпромом», а за долю в 48,99% «Белтрансгаза» выручить 2,5 миллиарда долларов. В Кремле же рассчитывали взять контрольный пакет «Белтрансгаза» в счет его долгов и поставок по низким ценам. В итоге сроки создания СП сорвались, а беларусское правительство предложило «Газпрому» внести в уставной фонд создаваемого предприятия строящийся беларусский участок газопровода «Ямал — Европа».
К осени переговоры закончились ничем, а правительство России отменило собственное распоряжение о поставках природного газа в Беларусь по внутрироссийским ценам. В итоге к концу года Беларусь все же согласилась на продажу половины «Белтрансгаза» в обмен на поставки газа по льготным ценам. Лукашенко не устоял и на экстренном совещании потребовал «подписать договор на поставки газа на условиях Путина», то есть по рыночным ценам, а не по таким желанным внутрироссийским.
«Мы уже привыкаем к тому, что уровень союзных отношений начал измеряться исключительно деньгами (рублями, долларами). Если ты уступил российскому олигарху за бесценок свое предприятие — ты союзник. Не отдал по дешевке, к примеру, „Белтрансгаз“, по которому так много шума, — из списка союзников вон. Я, может быть, несколько утрирую, но так выглядит понимание союза российскими средствами массовой информации, отдельными политиками и не только ими», — жаловался Лукашенко в середине 2004-го.
Создание газового СП отложили на 2007-й, и к маю того года 50% акций «Белтрансгаза» все-таки были проданы «Газпрому» — за 2,5 миллиарда долларов. «Наклонение» ли это? Тут могут быть варианты — с одной стороны, Беларусь лишилась половины прибыльного предприятия и не добилась продажи на своих первоначальных условиях. С другой — акции все-таки продали, а не просто передали в счет старого долга. Правда, в 2011 году «Газпром» купил и оставшуюся половину акций — россияне стали владельцами 100% предприятия. Тогда Лукашенко окончательно лишился контроля над трубой, то есть попал в еще большую зависимость от Москвы. Запад же активизировался в желании эту зависимость ослабить.
«Не надо меня критиковать. Я делал все в интересах народа, — говорил Лукашенко в конце 2011 года. — Это обычная, нормальная, очень выгодная сделка для нашего государства». Куда были потрачены деньги с продажи, он не отчитывался — вероятно, Беларусь их просто «проела». Здесь отметим, что Украина, в отличие от нашей страны, не продала России свою газотранспортную систему — ее «нагнуть» не удалось. Бывший вице-президента «Газпромбанка» Игорь Волобуев в интервью «Зеркалу» отмечал, что беларусы лишились своего стратегического актива, который «потеряли навсегда и повлиять на это никак не можете».
Бомбежка «Крестными батьками» на фоне сближения с Западом
В 2010—2011 годах на российском телеканале НТВ показывали пятисерийный документальный фильм-расследование «Крестный батька» с критикой Александра Лукашенко. Создатели в том числе заявили, что все экономические успехи Беларуси основаны на российских дотациях размером в 52 миллиарда долларов, и упрекнули Лукашенко в невыполнении взятых на себя обязательств по отношению к восточной соседке. Кроме того, в один день с выходом первой части фильма на телеканале Russia Today, который вещает на английском языке, показали сюжет под заголовком «Жестокий Лука» (Hard Luka). В нем Лукашенко называли «последним диктатором Европы».
Вскоре на это отреагировали и беларусские власти: возникла угроза прекращения трансляции НТВ в Беларуси, а сам Лукашенко обвинил российские СМИ в разжигании вражды. По мнению ряда обозревателей, сериал «Крестный батька» был показан на телевидении по указанию руководства России во время ухудшения отношений между кремлевским руководством и Лукашенко и представлял собой попытку сделать Лукашенко более сговорчивым.
Напомним, в 2008—2010 годах у Беларуси был период активного сближения с Западом. Напряжение между Минском и Москвой нарастало из-за цен на энергоресурсы, а российская сторона требовала уплаты долга и даже частично перекрывала газ. Еще одной болевой точкой стали самопровозглашенные республики Абхазия и Южная Осетия. Перед самими беларусскими президентскими выборами тогдашний президент России Дмитрий Медведев даже назвал бесчестным поведение беларусских властей в ситуации с признанием их независимости (тогда официальный Минск отказывался это делать, несмотря на более ранние обещания Лукашенко). Параллельно Лукашенко критиковал выдвигаемые Беларуси условия, связанные со вступлением в Таможенный союз с РФ и Казахстаном: «„Если Беларусь не присоединиться, мы вас нагнем“. Как же „нагнете“, если мы с Россией слишком далеко зашли в плане интеграции и есть соответствующие договоры?»
«Нагнули» ли тогда Лукашенко? Таможенный союз должен был начать работу 1 июля 2010-го, однако к этому сроку Беларусь не до конца определилась с участием в союзе. Но уже 3 июля Александр Лукашенко заявил, что Минск подписал все необходимые документы. Газовый конфликт с Россией привел к обоюдной выплате долгов. Президентские выборы закончились жестким разгоном протестующих в Минске и задержаниями кандидатов в президенты. На западе выборы не признали, генсек Совета Европы Торбьерн Ягланд отмечал, что «возможность покончить с самопровозглашенной Беларусью изоляцией от Европы может быть потеряна». Так закончилось потепление отношений с Западом и последовало очередное лавирование Лукашенко, приведшее к следующему «наклону».
«Прогиб» на фоне российской агрессии: выпустил политзаключенных, но в Европу не поехал
К 2015 году в Беларуси были единицы политзаключенных, а не около 1500, как сейчас. Среди тогдашних узников был и задержанный после предыдущих президентских выборов кандидат Николай Статкевич. Лукашенко неоднократно говорил, что не может помиловать его и других политзаключенных, так как они не признали своей вины — нет их заявлений о помиловании, которые можно было бы подписать. Западные же страны ставили перед Лукашенко вопрос освобождения всех политзаключенных, пока тот утверждал, что «некоторые захотели остаться в тюрьме до следующего электорального цикла». Все это происходило на фоне попыток Минска удалиться от России, незадолго до этого аннексировавшей украинский Крым и инспирировавшей войну на Донбассе.
Несмотря на это, в апреле 2015-го Латвия официально пригласила Беларусь на саммит «Восточного партнерства» в Риге. Правда, поехал туда не Лукашенко, а тогдашний глава МИД Владимир Макей, который заявлял, что Беларусь хотела бы, чтобы он «дал надежду на то, что наш регион останется очагом мира, спокойствия и стабильности, а не очагом конфронтации». В августе Лукашенко помиловал всех известных на тот момент беларусских политзаключенных. А в октябре прошли самые спокойные президентские выборы последнего времени — тогда Запад их не признал, как и объявленную ЦИК победу Лукашенко, но Евросоюз на четыре месяца отменил санкции против политика.
В следующем году потепление продолжилось и коснулось свыше 160 чиновников Лукашенко, с которых ЕС также снял санкции. Официальный Минск заявлял о намерениях активно развивать отношения с Европой и США. Однако в 2017-м Лукашенко вновь не поехал на саммит «Восточного партнерства», опять отправив туда Макея.
Здесь вспоминается повторяемая сейчас политиком фраза «время выбрало нас». Получается, что тогда как раз само время и ситуация в странах вокруг Беларуси «наклонили» Лукашенко, и отвели его от непримиримой борьбы с политическими противниками к сближению с Западом. Но, как мы знаем, долго это не продлилось.
2020-й: протесты и падение в объятия Кремля
К следующим президентским выборам Беларусь подошла под разговоры об углубленной интеграции с Россией. К ним добавились странные рассуждения Лукашенко о коронавирусе, появление заметных кандидатов и решимость беларусов пойти на избирательные участки. Затем были массовые протесты и такие же массовые репрессии.
Во время шаткого положения Лукашенко в объятой недовольством стране поддержку политику обеспечивал его старый знакомый Владимир Путин — в августе 2020-го он заявил о готовности «оказать содействие в разрешении возникших проблем по линии ОДКБ». Затем российский политик объявил о создании военного резерва, готового помочь властям Беларуси. Протестовавшие на улицах уже тогда были уверены, что введение в страну российских войск — вопрос дней.
Всего после президентских выборов в Беларуси Лукашенко и Путин в течение года встречались пять раз (все встречи прошли в России) и еще семь раз созванивались. Уже после первой встречи в Сочи Беларусь получила кредит в размере 1,5 миллиарда долларов.
В итоге похоже на то, что подавление протестов с оглядкой на помощь России привело Лукашенко к еще большей зависимости от последней. К 2021 году они с Путиным все же договорились об углубленной интеграции. По словам двух политиков, Россию и Беларусь ждут единые финансовый и нефтяной рынки, единое налоговое законодательство и даже, возможно, общий парламент. То есть растормозились вопросы, забалтывавшиеся десятки лет — со времен того же «Белтрансгаза».
Например, в октябре 2022-го Минск и Москва подписали договор об общих принципах налогообложения по НДС и акцизам. Это «полностью решает для Беларуси вопрос российского налогового маневра в нефтяной сфере», — заявил премьер-министр Роман Головченко. Экономисты же смотрят на сближение налоговых систем двух стран не так позитивно. По сути договор сводится к тому, что Беларусь отказывается от свободы в распоряжении важнейшими инструментами налоговой политики. Теряется, например, свобода маневра в установлении предельных сумм, до которых операции будут не облагаться НДС. Это было важно для малого бизнеса, большая часть которого подпадала под эту льготу.
В начале этого года госсекретарь Союзного государства Дмитрий Мезенцев рассказал о реализации интеграционных программ и дальнейших планах двух стран. По его словам, интеграция должна прийти к модели «две страны — одна экономика», и теперь стороны значительно больше к ней приблизились. Он считает, что не может быть никакой угрозы независимости Беларуси в таком сближении с Россией. Однако интеграцию «может быть, и затормозили на некоторых этапах» те, кто хотел «может быть, попиариться больше, чем беспокоиться, собственно о родной Беларуси и о своей малой радзіме».
В общем, похоже, Лукашенко как «наклонился» в 2020-м к России, так и не может «отклониться» назад — его только все больше затягивает в омут интеграции.
Сейчас Лукашенко хочет «наклониться» в сторону Запада?
Помните долгий торг Лукашенко с Россией по поводу «Белтрансгаза», описанный выше? То есть игру на повышение, угрозы, затягивание переговоров и долгие-долгие разговоры о приемлемой цене? Возможно, что-то подобное политик хочет провернуть и сейчас, но уже на другом направлении — западном. После событий 2020 года многие западные страны не признают Лукашенко легитимным президентом и вводят против него и его окружения санкции.
Месседж туда посылается такой: «Беларусь за мир, давайте договариваться». Он идет со стороны Минобороны, в МИДе говорят о готовности «к взаимоуважительному диалогу», в Госпогранкомитете тоже выражают «готовность к открытому и конструктивному диалогу для поиска адекватных решений» — правда, фактически шантажируя соседние страны ЕС потоком мигрантов. «Миграционный кризис на границе Евросоюза продолжается почти три года, и власти сопредельной стороны за это время не предприняли эффективных мер для решения проблемы, прежде всего в порядке двустороннего сотрудничества с Республикой Беларусь», — заявлял 7 июня официальный представитель ГПК Беларуси Антон Бычковский, комментируя смерть польского военнослужащего из-за нападения мигранта.
Лукашенко же говорил следующее на заседании Совета безопасности 19 июня: «Республика Беларусь — мирная страна, всегда открытая для равноправного диалога и взаимовыгодного сотрудничества. Мы никому никогда не угрожали. Более того, открыто (в отличие от других стран) доводим наши подходы всем. Кто хочет это слышать — тот услышит».
А в подписанном им поздравлении Мальтийскому ордену от 24 июня говорится, что Беларусь призывает «все государства к миру, диалогу, взаимодействию» с открытым сердцем и чистой душой: «В современном мире, охваченном конфликтами и враждебностью, этот призыв приобретает особое значение. Только понимание, переговоры, готовность слушать и умение слышать друг друга помогут нам построить мирное будущее для потомков».
В мае в Норвегию ушло поздравление со словами о том, что «нас объединяют забота о своих гражданах, стремление к миру и созиданию, сосуществование в согласии с соседями».
Из всего этого можно сделать вывод, что Лукашенко очень не хочет быть втянутым в войну, в состоянии которой уже находятся соседние Украина и напавшая на нее Россия. А еще, видимо, из Беларуси на разных уровнях посылают сигналы на Запад о том, что спустя почти четыре года после прошлых президентских выборов пора о чем-то договариваться. Но вот только о чем и готовы ли там слушать Лукашенко, который менял свою позицию уже много раз, всегда неуклонно падая в «объятия» России, пока не ясно. «Проблема уже, скорее, в том, что ему перестали верить как автономному игроку. Ему уже нечего самостоятельно предложить Западу», — считает политический аналитик Артем Шрайбман.
Читайте также
