Во время посещения Свято-Успенского женского монастыря в Орше 5 мая Александр Лукашенко поделился новыми градостроительными планами. По мнению политика, теперь «придется переориентироваться и строить там, где нужны рабочие руки. <…> Надо строить, как это правильно в советские времена было: создаем какое-то предприятие солидное, а вокруг него — жилье, чтобы людей привлечь, и нормальную зарплату». Чем ему не угодила очевидная идея создавать новые рабочие места там, где уже живут люди, он не пояснил. А предложенная политиком идея повторяет советскую концепцию создания моногородов, заложниками которой до сих пор являются около полусотни населенных пунктов Беларуси. Рассказываем, что такое моногорода и почему их бездумное строительство можно сравнить с бомбой замедленного действия, заложенной под экономику и социальную сферу Беларуси.
Что такое моногорода и сколько их в Беларуси?
Идея, которой Александр Лукашенко поделился при посещении женского монастыря в Орше, не нова. В период индустриализации во многих странах строили новые и расширяли старые населенные пункты вокруг возводимых промышленных предприятий.
Единого подхода к тому, какие именно населенные пункты можно считать моногородами (или «монопрофильными населенными пунктами»), нет. Понятно, что речь идет о поселениях, которые очень сильно зависят от градообразующего предприятия или организации — но какой именно должна быть степень этой зависимости?
Юридическое определение градообразующей организации есть в Законе «Об экономической несостоятельности (банкротстве)». Точнее, определения там два — четкое, выраженное в цифрах, и более расплывчатое, относительное. В соответствии с ними градообразующая организация — это:
- юридическое лицо, численность работников которого составляет не менее одной четверти (то есть 25%) занятого населения (рабочих мест) соответствующего населенного пункта;
- либо юридическое лицо, за счет осуществления хозяйственной (экономической) деятельности которого поддерживается жизнеобеспечение соответствующего населенного пункта.
Отметим также, что такое предприятие в моногороде может быть не одно — тогда речь идет о градообразующей отрасли. Как, например, в Новополоцке, где градообразующую функцию выполняют несколько предприятий нефтехимического комплекса — в первую очередь нефтеперерабатывающий завод «Нафтан» и химический завод «Полимир».
Существуют и другие подходы к определению моногородов. Разные исследователи предлагают считать ими, например, населенные пункты, в которых доля одной отрасли в общем объеме производства превышает 50%. Или такие, в которых крупное предприятие содержит на своем балансе объекты социально-коммунальной сферы и инженерной инфраструктуры — а сам город при этом без такого предприятия не может своими силами обеспечивать свое же существование.
Из-за разнообразия в подходах различные источники называют разное общее число монопрофильных населенных пунктов в Беларуси. Если исходить из юридического определения градообразующих организаций, то в 2020 году они имелись в 40 городах и поселках городского типа, где жило около 640 тысяч человек — более 6% населения страны. В научной работе 2018 года кандидат экономических наук Ирина Русак выделила в Беларуси 49 моногородов — то есть примерно 40% от общей численности всех городов страны, в которых проживает 19% городского населения. Если опираться на ее подсчеты, выходит, что 40 беларусских моногородов — промышленные или агропромышленные, остальные девять — туристско-рекреационные и природоохранные.
Учитывая, что доля городского населения в Беларуси составляет около 78%, выходит, что в моногородах живут примерно 15% беларусов. Отметим, что речь в исследовании Русак идет исключительно о населенных пунктах в статусе города — без поселков городского типа.
Наконец, в докладе Программы развития ООН «Экономика и общество Беларуси: диспропорции и перспективы развития» 2005 года отмечалось, что благосостояние более 70 населенных пунктов в нашей стране напрямую зависит от работы одного крупного предприятия. Судя по всему, авторы этого документа добавили в число монопрофильных населенных пунктов и поселки городского типа.
Почему в Беларуси так много моногородов?
В первую очередь из-за того, что наша страна входила в состав СССР.
Моногорода — это не исключительно советское явление. Такие населенные пункты существуют, например, в США, Германии, Канаде, Китае. Однако именно в СССР появление городов вокруг предприятий-новостроек носило по-настоящему массовый, централизованный характер. Советские моногорода стали уникальным явлением и своеобразной «визитной карточкой» советского подхода к урбанизации.
Если для большей части остального мира подобные населенные пункты остаются своеобразными отклонениями, аномалиями, то в СССР они превратились в градостроительную норму. В середине 1920-х годов партийное руководство Советского Союза выдвинуло цель — создание самого современного и мощного в мире военно-промышленного комплекса для кардинального перевооружения Красной армии. Эта программа получила название «индустриализация». Моногорода, которые как грибы после дождя росли в районах добычи полезных ископаемых и возле крупных гидроэлектростанций, стали неотъемлемыми спутниками процесса.
Централизованная государственная советская экономика при этом не испытывала особых проблем с переселением людей (или, в терминологии чиновников, «рабочей силы») даже в самые отдаленные моногорода Урала, Центральной Азии или Сибири. Если для этого не хватало добровольцев, в новые поселения отправляли принудительных переселенцев — например, представителей депортированных народов и репрессированных.
В таких условиях у создателей моногородов не было особых стимулов к улучшению жилищных условий горожан. В то же время за пределами СССР моногорода заселялись главным образом в результате естественных, добровольных и самостоятельных перемещений людей, которые искали лучшие условия для жизни и работы.
Как правило, советские города целиком и полностью зависели от градообразующего предприятия. Они строились для того, чтобы разместить «в себе» трудовые коллективы и закрепить их на рабочих местах. Также эти населенные пункты должны были играть идеологическую роль «пролетарских центров» — административных ядер для руководства прилегающими к ним сельскохозяйственных регионов.
Власти вполне устраивала ситуация, когда рабочие в моногородах всю жизнь трудились на одном предприятии, а потому чиновники даже не собирались предоставлять горожанам какие-то альтернативные места работы. Напротив, альтернативные источники трудоустройства рассматривались как угроза для градообразующего предприятия — и крамольная возможность для рабочего выйти из-под тесной опеки «родного завода».
«Главное» предприятие не только определяло смысл существования советского моногорода, но и диктовало его планировку. В частности, ориентацию улиц, направления основных пешеходных путей и маршрутов общественного транспорта, которые вели к проходным завода, расположение зеленых зон в качестве защитной полосы от вредных выбросов.
Дирекции градообразующих предприятий были реальными хозяевами советских моногородов. Они обладали значительно большими финансовыми и материальными возможностями, чем местные горисполкомы. Они же в значительной степени содержали объекты медицины, культуры, спорта, сферы отдыха и досуга, коммунального транспорта, уличного и паркового хозяйства. Фактически советские моногорода были «придатками» предприятий, вокруг которых сформировались. Так, в моногороде Магнитогорске (Челябинская область России) в 1930-е годы местный металлургический комбинат владел 63,5% жилой площади. Еще 18% жилья находилось в собственности других заводов, что в сумме давало 81,5%.
Функции городских властей в советских моногородах сводились обычно лишь к выполнению директив свыше — от областного и районного начальства, а также к «выклянчиванию» у руководства градообразующего предприятия ресурсов, материалов, рабочей силы, техники. Ни о каком реальном городском самоуправлении в советских моногородах не было и речи.
Почему многие моногорода приходят в упадок?
В современной Беларуси есть два типа моногородов. Первый — это условно благополучные, в которых находятся градообразующие предприятия общенационального значения. Это «нефтехимические» Новополоцк и Мозырь, город производителей карьерных самосвалов БЕЛАЗ Жодино, металлургический Жлобин, «столица» «Беларуськалия» Солигорск и новый моногород атомщиков-энергетиков Островец.
Населенные пункты из этой группы вместе с Минском и областными центрами занимают высокие места в комплексном рейтинге беларусских городов, который учитывает экономические, демографические и общественно-политические показатели. Эти моногорода могут похвастаться большими зарплатами жителей, высоким уровнем инвестиций и относительно низкой долей людей старше пенсионного возраста (поскольку промышленные гиганты, вокруг которых они построены, привлекают много рабочей силы).
Ко второму типу относятся все остальные моногорода. Основу их экономики, как правило, составляют предприятия местного значения, которые часто имеют конкурентов в других регионах Беларуси. По оценке «Экономической газеты», сделанной в 2014 году, почти на половине градообразующих предприятий в Беларуси среднемесячная зарплата была ниже, чем в среднем по стране. А без учета нефтеперерабатывающих заводов, солигорских шахт и БелАЭС ситуация по зарплатам в моногородах оказывалась совсем печальной.
Моногорода оказались своеобразной бомбой замедленного действия, заложенной под Беларусь (и другие бывшие советские республики) руководством СССР. Новые населенные пункты в этой стране создавались в условиях особой советской плановой экономики и могли более-менее нормально существовать лишь в ее условиях. Когда спрос на продукцию предприятий стал диктовать не план, а рынок, градообразующие предприятия одно за другим начали сталкиваться с финансовыми проблемами. При этом окружающие их моногорода были лишены собственных ресурсов и источников для самостоятельного развития, ведь специфическая советская антирыночная модель исключала существование в них какого-то предпринимательского потенциала.
При рыночной экономике ситуация, в который город оказывается заложником экономического процветания одного предприятия или одной отрасли, может оказаться настоящей трагедией. Самый известный пример — это Детройт, который до начала 1970-х годов был процветающей столицей американского автомобилестроения. Моногород, который целиком зависел от процветания одной промышленной отрасли, подкосили взлетевшие в 1973 году цены на бензин и конкуренция со стороны японских компаний. Из упадка Детройт не может выйти и в XXI веке — его население уменьшилось к 2016 году с 1,8 млн до 677 тысяч человек.
В упоминавшемся выше исследовании Ирины Русак утверждается, что еще в 2018 году большинство градообразующих предприятий Беларуси, которые находились в государственной собственности, были убыточными, дотационными и проблемными. При этом три четверти беларусских моногородов работали в такой высококонкурентной отрасли, как пищевая промышленность.
Самым монопрофильным населенным пунктом Беларуси на тот момент была Городея: в общей численности жителей этого городского поселка работники Городейского сахарного комбината и члены их семей составляли 93%. Всего же исследовательница определила 12 беларусских городов и поселков городского типа с долей числа работников градообразующего предприятия и членов их семей от 40% и выше.
|
Моногород или поселок городского типа |
Градообразующее предприятие |
Доля работников и членов их семей в общей численности населения |
|
|
1 |
Городея |
Городейский сахарный комбинат |
93 |
|
2 |
Елизово |
Стеклозавод «Елизово» |
90 |
|
3 |
Микашевичи |
РУПП «Гранит» |
70 |
|
4 |
Березовка |
Стеклозавод «Неман» |
54 |
|
5 |
Красносельский |
ОАО «Красносельскстройматериалы» |
54 |
|
6 |
Солигорск |
ОАО «Беларуськалий» |
48 |
|
7 |
Руденск |
ОАО «Руденск» |
48 |
|
8 |
Костюковичи |
Беларусский цементный завод |
47 |
|
9 |
Оболь |
Обольский керамический завод |
46 |
|
10 |
Новолукомль |
Лукомльская ГРЭС |
46 |
|
11 |
Коссово |
Коссовское мебельное производственное объединение |
42 |
|
12 |
Мосты |
ОАО «Мостовдрев» |
40 |
Монопрофильные города и поселки Беларуси вместе со своими жителями после обвала плановой экономики и распада СССР превратились в заложников своих градообразующих предприятий. Небольшой их части повезло — хотя тем же Жлобину, Жодино или Новополоцку не стоит чрезмерно обольщаться на этот счет. Ведь большинство моногородов создавалось в тот момент, когда имелся высокий спрос на их продукцию. С ходом времени ситуация по различным причинам может меняться очень сильно — в том числе и для тех населенных пунктов, которые сейчас являются относительно успешными.
Специфическая проблема моногородов связана с тем, что их градообразующие предприятия сложно приватизировать. Не так много найдется инвесторов, готовых приобрести вместе с производственными мощностями находящиеся на балансе предприятия социальные и коммунальные объекты. В результате государство вынуждено год за годом спасать моногорода, вливая в них субсидии из бюджета — и таким образом «размазывая» проблему на всю страну.
Как бы то ни было, пока что на эту убыточную стратегию у беларусских властей деньги находятся. Хотя и в нашей стране уже приключался свой локальный «Детройт». Речь идет о банкротстве, последующий продаже российскому инвестору, а затем и закрытии стеклозавода в деревне Гута Поставского района.
Одно из старейших предприятий региона, которое появилось еще до прихода советской власти на эти земли и помнило визит главы Польши маршала Юзефа Пилсудского. Оно было градообразующим для крупной по местным меркам деревни Гута — и окончательно прекратило существование в 2011 году. В результате «монодеревня» Гута пошла по типичному для многих других беларусских деревень пути вымирания: если по переписи 2009 года в ней насчитывалось 563 жителя, то спустя всего десять лет здесь осталось 473 человека (то есть численность населения Гуты сократилась на 18%).
Особенности моногородов делают их особенно уязвимыми в периоды разного рода потрясений. После 2020 года экономическая деятельность в Беларуси напоминает игру в рулетку, в которой сложно угадать, какими именно международными санкциями обернется очередное самоубийственное действие властей. Для условных Минска или Гомеля попадание под санкции очередного сектора экономики выглядит досадной, но не критичной неприятностью: каждый такой удар бьет лишь по части их экономики. А вот для моногородов потенциальные проблемы на градообразующем предприятии выглядят очень драматично.
Не удивительно, что градообразующие предприятия, особенно те из них, для которых Европа была важным рынком сбыта, особенно активно пытаются оспаривать «не работающие», по утверждениям госпропаганды и чиновников, санкции. Правда, как правило, безуспешно — в начале марта суд ЕС в Люксембурге, например, отклонил подобные иски от жлобинского БМЗ и «Мостовдрева» из Мостов. А в декабре прошлого года ограничения (тоже неудачно) пытался оспорить принадлежавший солигорскому «Беларуськалию» терминал сыпучих грузов в Клайпеде.
В такой ситуации идея Лукашенко снова строить «солидные предприятия», а вокруг них сооружать жилье для рабочих выглядит еще более абсурдной. Новые моногорода и поселки (равно как и старые) рискуют оказаться заложниками не только экономической конъюнктуры, но и авантюристичной внешней и внутренней политики властей. Что делает их будущее еще более туманным.
Читайте также
