После президентских выборов 2020 года и массовых мирных протестов власти перешли к не менее массовым репрессиям. Теперь оппоненты Александра Лукашенко получают космические сроки: счет идет уже не на годы, а на десятки годов. А какова была ситуация в первые десятилетия диктатуры? Насколько выросли сроки, которые суды по приказу Лукашенко и его окружения выписывают представителям оппозиции и гражданского общества? Разбираемся в этом вопросе.
Переход к диктатуре и первые сроки оппонентам
Александр Лукашенко пришел к власти в 1994-м. В том же году он стал нарушать закон — например, запретил печатать в газетах доклад о коррупции в своем окружении. В знак протеста ведущие газеты страны вышли с «белыми пятнами», протестуя против цензуры. Не помогло — большинство редакторов вскоре были уволены.
В 1995-м случился первый референдум, который инициировал политик. По официальным данным, большинство проголосовало за предложения Лукашенко: в том числе за изменение государственной символики, а также приданию русскому языку статуса, равного беларусскому. Но закон о референдуме («народном голосовании»), принятый в 1991 году, запрещал выносить на него такие вопросы. 19 депутатов, объявившие в знак протеста голодовку, были избиты силовиками, которые вошли в парламент. После этого все решения, принятые на референдуме, автоматически можно считать незаконными. Впрочем, итоги плебисцита и проведенных одновременно с ним парламентских выборов и так были как минимум частично сфальсифицированы.
В 1996-м в Беларуси прошел второй референдум. На него был вынесен новый вариант Конституции (фактически это был новый документ, который давал Лукашенко практически неограниченную власть). По официальным результатам, беларусы поддержали этого политика по всем вопросам. В реальности подготовка к голосованию шла с многочисленными нарушениями, результаты были сфальсифицированы, начавшийся импичмент в отношении Лукашенко прерван с нарушением закона.
Уже после референдума Лукашенко в нарушение закона уничтожил парламент. В целом его действия представляли собой полноценный государственный переворот, после которого он получил неограниченную власть.
На протяжении этого времени беларусское общество активно протестовало против действий Лукашенко. Уже в 1996-м в стране появились первые политзаключенные.
26 и 27 апреля того года в стране прошли многотысячные митинги, приуроченные к акции «Чарнобыльскі шлях», были задержаны около 200 человек — огромные цифры для того времени. Лукашенко в итоге отдал приказ завести уголовные дела против руководства Беларусского народного фронта (БНФ) — самой крупной оппозиционной организации. Силовики арестовали двух представителей движения: Юрия Ходыко и Вячеслава Сивчика, их обвинили в организации массовых беспорядков. В знак протеста те объявили голодовку. Как писал в книге «Дзевяноста шосты» их соратник Сергей Наумчик, Ходыко имел опыт лечебной голодовки. А вот Сивчик — нет, потому быстро попал в реанимацию.
По словам Наумчика, уговорить Лукашенко отпустить политиков можно было лишь в одном случае: чтобы его попросил политик, которому он не мог отказать. Таким был президент России Борис Ельцин. Руководство БНФ связалось с правозащитником Сергеем Ковалевым. Тот, в свою очередь, встретился с лидером партии «Яблоко» Григорием Явлинским, а у него как раз была назначена встреча с Ельциным. Последний и попросил Лукашенко отпустить оппонентов — спустя несколько часов беларусский политик отдал соответствующее распоряжение. Сначала выпустили Сивчика, находившегося в реанимации в критическом состоянии, затем Ходыко. Последний голодал 23 дня, Сивчик — 20. Сперва их отпустили под подписку о невыезде. А в конце весны 1997-го уголовное дело и вовсе закрыли.
В том же году уголовное дело завели на поэта Славомира Адамовича, написавшего стихотворение «Убей президента». В тюрьме КГБ он держал сухую голодовку (то есть даже не пил воду). Его освободили в феврале 1997 года, присудив десять месяцев — ровно столько, сколько он уже был за решеткой. Получилось, что свой срок Адамович к моменту суда отбыл полностью. Зафиксируем этот момент — не прошло и трех лет после прихода Лукашенко к власти, как его первый оппонент получил реальный срок. Впрочем, она пока еще измерялся даже не годами, а месяцами.
От месяцев заключения — к годам и, вероятно, убийствам
В следующем году Лукашенко резко поднял ставки. В феврале 1997 года был арестован бизнесмен и оппозиционный политик Владимир Кудинов. Еще за год до этого он был депутатом Верховного Совета и поставил свою подпись на заявлении о необходимости импичмента Лукашенко.
«Мяне не толькі за імпічмент пакаралі. Колькі разоў спрабавалі „завербаваць“ у свой лагер, але я адмаўляўся. Людзі са мной размаўлялі, якія зараз на ўзроўні намеснікаў міністра працуюць. — объяснял он в интервью в 2007-м. — Потым некалькі разоў да мяне праверкі прыязджалі з загадам адшукаць незаконны бізнес, але нічога не знаходзілі. А літаральна за дзень да арышту разам з Віктарам Ганчаром (оппозиционным политиком, о нем ниже. — Прим. ред.) мы ездзілі па Мінску, вырашалі шэраг пытанняў адносна апазыцыйнай працы. І вось на заўтра — затрыманне і праз дзень арышт».
Кудинову присудили семь лет по обвинению в даче взятки. Он отсидел ровно четыре года. Его отпустили, поскольку был принят новый Уголовный кодекс, по которому наказание по этой статье было менее жестким. Вскоре после этого бывший депутат уехал из страны.
В 1997-м срок, полученный этим бизнесменом, оказался самым крупным для политзаключенных. Например, тогдашнего министра сельского хозяйства Василия Леонова, выступавшего против свертывания реформ, признали виновным в получении взятки и присвоении государственного имущества и присудили ему четыре года колонии с конфискацией имущества (освободили в 2000-м по амнистии). Художник Григорий Кийко получил два года «химии», похожие сроки давали другим противникам Лукашенко.
В целом по итогам 1997 года в стране было уже десять политзаключенных. С того времени их число уменьшалось и увеличивалось. Лишь считаные годы Беларусь при Лукашенко жила без них.
Тем временем власти продолжали повышать ставки. В 1999-м был арестован Юрий Бандажевский, доктор медицинских наук, возглавлявший Гомельский медицинский институт. Он изучал влияние малых доз радиации на организм человека. Его обвинили во взяточничестве и дали восемь лет. Организация «Международная Амнистия» признала его узником совести, полагая, что Бандажевского осудили по подтасованным обвинениям, поскольку он открыто критиковал действия беларусских властей после катастрофы на Чернобыльской АЭС. Ученый вышел условно-досрочно в 2005-м.
Но самое страшное было впереди. Еще в конце 1996-го Виктор Шейман, один из ближайших соратников Лукашенко, поручил командующему внутренними войсками Юрию Сивакову создать команду для выполнения любых поручений — вплоть до убийств. «Этой группе было приказано отработать схему похищения, убийства, а затем захоронения трупов. Схема должна была исключать возможность обнаружения трупов. Фактически это было задание разработать схему „идеального убийства“, потому что если нет трупа, то нет преступления», — рассказывал сотрудник генпрокуратуры Олег Случек, который вместе с коллегой вел дело пропавшего журналиста Дмитрия Завадского.
В 2001 году следователи эмигрировали в США, опасаясь за свою жизнь. В июне того же года они распространили результаты своего расследования через независимые СМИ.
На одном только поручении о создании группы, получившей неофициальное название «эскадрон смерти», роль Шеймана не ограничилась. Олег Случек рассказывал об особой роли этого силовика: «Все указания на проведение операций <…> Сиваков получал <…> от Шеймана. После отставки Сивакова группа перешла под полный контроль нового министра внутренних дел [Владимира] Наумова. Всего группой было совершено более 30 убийств. А также <…> разбойные нападения и убийства из корыстных побуждений».
О роли Шеймана рассказывал и начальник Главного управления криминальной милиции МВД Николай Лопатик. 21 ноября 2000 года он написал рапорт на имя своего начальника Наумова. В нем он прямо утверждал: именно Шейман отдал приказ уничтожить трех человек: экс-министра внутренних дел Юрия Захаренко (исчез 7 мая 1999 года), популярного оппозиционного политика Виктора Гончара и бизнесмена Анатолия Красовского (оба исчезли 16 сентября 1999 года). Позже исчез оператор Дмитрий Завадский (7 июля 2000) — в причастности к этому также подозревали «эскадрон смерти».
Так буквально за несколько лет Лукашенко прошел путь от приговоров своим оппонентам в несколько месяцев до их вероятного похищения и убийства (множественные свидетельства, в том числе самих участников «эскадронов смерти», указывают на то, что политик был напрямую связан с исчезновениями — а швейцарский суд в прошлом году прямо заявил, что в этих преступлениях «замешана власть, и она ответственна за насильственные исчезновения»).
Откат нулевых годов
События рубежа веков, связанные с деятельностью «эскадрона смерти», стали пиком преследований оппонентов. Но после этого сроки, которые получали противники Лукашенко, вернулись к показателю конца девяностых. Самые большие оказались у политиков, представлявших для Лукашенко наибольшую опасность.
Еще в 1998-м был арестован бизнесмен и политик Андрей Климов (как и Кудинов, он был депутатом Верховного Совета). Его обвинили в хищении имущества в особо крупных размерах. В 2000-м Климова осудили на шесть лет (спустя два года выпустили условно-досрочно).
В 2004-м арестовали Михаила Маринича, который в прошлом был мэром Минска и министром внешних экономических связей, а затем послом в Латвии, Эстонии и Финляндии. В 2001-м он попытался выдвинуть свою кандидатуру на президентских выборах, но его предсказуемо не включили в бюллетени: Маринич был популярен среди номенклатуры.
Мариничу пытались инкриминировать участие в сбыте фальшивых денег, хищение служебных документов и незаконное хранение оружия, на котором не было обнаружено даже отпечатков пальцев мужчины. В итоге все эти обвинения рассыпались. Тогда экс-министра признали виновным в краже компьютеров. Посольство США бесплатно передало их организации «Деловая инициатива», которой руководил политик. Само посольство претензий не выдвигало. Наоборот, заявило, что оргтехнику передали «Деловой инициативе» по доброй воле во временное пользование.
Однако Маринич в том же 2004-м получил пять лет колонии строгого режима. В марте 2005 года он перенес инсульт в колонии в Орше. Заключенному отказывались передавать лекарства. Только благодаря требованиям беларусской и международной общественности Маринича перевели в республиканскую тюремную больницу в Минске. Лишь в апреле 2006-го он вышел по амнистии.
В 2006-м после президентских выборов экс-кандидат, бывший ректор БГУ Александр Козулин получил пять с половиной лет заключения «за злостное хулиганство и организацию массовых беспорядков» — речь шла о послевыборных минитнгах. Осенью того же года он начал голодовку, требуя рассмотреть в ООН вопрос о ситуации в Беларуси.
Политик продержался 53 дня и достиг своей цели: в декабре представитель США поднял этот вопрос на одном из заседаний. На свободу он вышел досрочно в 2008-м — причем даже не попросив о помиловании у Лукашенко.
Заметим, что всех упомянутых выше в этом разделе людей выпускали досрочно после того, как они — с точки зрения властей — перестали представлять угрозу, а их здоровье было подорвано.
В нулевые годы власти демонстрировали изобретательность, придумывая, за что посадить оппонентов. Например, в 2001-м вступил в силу новый Уголовный кодекс, в котором появились статьи о клевете в отношении президента и представителей власти. В том же году по этому обвинению была закрыта популярная гродненская газета «Пагоня». В следующем году главного редактора Николая Маркевича и журналиста Павла Можейко приговорили, соответственно, к двум и двум с половиной годам «химии», но выпустили досрочно в 2003-м.
Также власти переходили к массовым делам. Например, в феврале 2006-го, в преддверии президентских выборов, задержали четырех активистов общественной инициативы «Партнерство»: Николая Астрейко, Александра Шалайко, Тимофея Дранчука и Эниру Броницкую. Их обвинили в деятельности от имени незарегистрированной организации, но в реальности власть беспокоило, что эти люди занимались независимым наблюдением на выборах. Участникам «Партнерства» присудили разные сроки, но еще до конца года всех выпустили на свободу — к тому времени выборы уже прошли.
Отметим, что, если власть опасности для себя не видела (а еще если на это время приходилась оттепель в отношениях с Западом), приговоры были мягче. Например, в 2004-м по два года колонии получили Валерий Левоневский и Александр Васильев — лидеры предпринимателей. Васильев вышел на свободу в 2005-м, Левоневский — год спустя. В 2005-м по три года «химии» получили политические активисты Николай Статкевич и Павел Северинец: поводом стало их участие в протестах, проходивших за год до этого (тогда многие беларусы выступали против референдума, позволявшего Лукашенко баллотироваться на пост президента неограниченное количество раз). В итоге в результате амнистии срок обоим сократили до двух лет. И эти случаи далеко не единственные.
Выбор-2010: за решеткой кандидаты и три десятка активистов
Все вновь изменилось в 2010 году. Тогда в стране прошли очередные президентские выборы, а в центре Минска — массовая акция протеста. Силовики брутально зачистили площадь Независимости за несколько минут. Сотни людей оказались арестованы, десятки попали за решетку по делу о массовых беспорядках.
Наиболее жесткие удары пришлись по кандидатам в президенты. Николай Статкевич и Дмитрий Усс, которые проводили совместную кампанию, получили шесть и пять с половиной лет колонии усиленного режима соответственно.
За несколько лет до выборов Усс перенес тяжелую операцию, лежал в коме, после этого ему была назначена 2-я группа инвалидности, которую, по его словам, он не стал подтверждать накануне выборов. На зоне комиссия определила ему уже 3-ю группу. Люди, сидевшие вместе с ним, рассказывали, что экс-кандидат в президенты испытывал проблемы с моторикой: у него плохо работала рука, он не мог донести тарелку до подноса, не разлив ее содержимое.
Усса освободили указом Лукашенко в октябре 2011-го. А вот Статкевич оказался самым принципиальным кандидатом и отказался просить Лукашенко о помиловании. В колонии его признали злостным нарушителем режима и сделали условия содержания более суровыми. На свободу Статкевич вышел лишь в 2015-м: Лукашенко помиловал его без соответствующего заявления (как и в случае с Козулиным ранее).
Еще одного кандидата, экс-замминистра иностранных дел Андрея Санникова задержали вместе с женой Ириной Халип. В СИЗО КГБ его подвергали пыткам, угрожали репрессиями в отношении сына. Ребенка, который еще ходил в детский сад, пытались забрать органы опеки. В январе 2011-го Халип отпустили под домашний арест и в том же году приговорили к двум годам заключения с двухлетней отсрочкой. В 2013-м ее освободили от отбытия наказания. А вот Санникова в мае 2011-го приговорили к пяти годам колонии усиленного режима. Спустя год после выборов он написал прошение о помиловании, но его освободили только в апреле 2012-го.
Условные сроки ждали участника движения «Говори правду» поэта Владимира Некляева и Виталия Рымашевского, представителя незарегистрированной партии «Беларусская христианская демократия».
Кроме кандидатов в президенты, уголовные сроки получили более трех десятков активистов. Подавляющее большинство из них — три-четыре года, но многие вышли после помилования осенью 2011-го. Например, Александр Атрощенков, пресс-секретарь Андрея Санникова, получил четыре года — но уже в сентябре 2011-го его помиловали.
Кампания-2010 оказалась для гражданского общества таким сильным ударом, что оправиться от нее оно смогло не сразу. Выборы-2015 прошли тихо и без каких-либо активностей. После того, как Александр Лукашенко в том году выпустил на свободу шестерых последних на тот момент политзаключенных (в том числе Статкевича), сидевших за свои убеждения людей в стране некоторое время вообще не было. Год спустя их насчитывалось двое. В начале 2019-го беларусские правозащитники называли политзаключенным всего одного человека — ученого и правозащитника Михаила Жемчужного.
Переломный 2020-й и его последствия
А вот год спустя началась буря, которая разворачивается на наших глазах. После самых масштабных в истории массовых протестов власть начала наказывать оппонентов огромными сроками. Их получили, например, фигуранты так называемого дела Тихановского. Самого блогера Сергея Тихановского, который хотел баллотироваться на пост президента, осудили на 18 лет, Артема Сакова и Дмитрия Попова — на 16, Владимира Цыгановича и Игоря Лосика — на 15, Николая Статкевича — на 14.
Виктор Бабарико, бросивший Лукашенко вызов в 2020-м и имевший наибольшие шансы на победу, получил 14 лет. Беларусский режим стал давать огромные сроки и представителям СМИ. Так, главный редактор TUT.BY Марина Золотова и гендиректор портала Людмила Чекина получили по 12 лет.
В отличие от предыдущих лет, политзаключенным стали предъявлять обвинения в «измене государству». Например, за это судили основателя магазина национальной символики Symbal.by Павла Белоуса, которого в мае 2023 года приговорили к 13 годам колонии — в апреле этого года по его делу назначили новое судебное заседание. Ранее подобные обвинения выдвигали журналистке Катерине Андреевой (и в итоге присудили восемь лет и три месяца), журналисту Денису Ивашину (получил 13 лет и 1 месяц колонии), медиаменеджеру Андрею Александрову и его супруге Ирине Злобиной (получили 14 и девять лет). А еще в 2021 году приговор по этой же статье был вынесен военному Денису Ураду, который сообщил об использовании армии против протестующих, — ему присудили 18 лет лишения свободы.
Всего по состоянию на 8 февраля 2024 года по делам об «измене государству» в Беларуси проходили как минимум 55 человек (44 из них осудили, причем двух — заочно). При этом сама статья, по которой судят несогласных с властью, в мировой практике обычно применяется лишь к госслужащим, совершившим преступления, связанные с передачей военных тайн или прямым участием в войне против собственной страны.
Из этого текста очевидно, что после прихода Лукашенко к власти сроки для его оппонентов постоянно росли. Если в первые годы всё часто и вовсе обходилось без заключения за решетку, то, набрав силу, политик все более усиливал давление на оппонентов, перейдя от избиений депутатов к посадкам и даже вероятным убийствам. Лишь иногда эта политика становилась более мягкой из-за политической конъюнктуры (например, сближения с Западом). Но все изменилось в 2020-м — случившиеся тогда события вывели репрессии на кардинально новый уровень, и именно такими они остаются до сих пор. Еще никогда в истории независимой Беларуси оппоненты власти не получали такие огромные сроки, да еще и массово. На момент публикации этого текста в Беларуси насчитывается 1398 политзаключенных.
«Зеркало» подробно фиксирует то, как режим перешагивает через права человека и избавляется от «неудобных» оппонентов — их счет уже пошел на тысячи. Для нас важно оказать поддержку и придать сил тем, кто все еще помнит о справедливости.
Поддержите редакцию, чтобы мы продолжали говорить о важном ✊
Станьте патроном «Зеркала» — журналистского проекта, которому вы помогаете оставаться профессиональным и независимым. Пожертвовать любую сумму можно быстро и безопасно через сервис Donorbox.
Всё о безопасности и ответы на другие вопросы вы можете узнать по ссылке.
Читайте также
