16 августа во время встречи с вице-премьером Беларуси Александр Лукашенко заявил, что «из услуг, которые государство оказывает, половина ваша — транспортного комплекса, $2,5 млрд. Это огромные масштабы, огромные суммы, мы транзитная страна», и потребовал обеспечить «нормальное функционирование транспортной отрасли», даже несмотря на санкции. Он отметил, что в этой области может быть сбой, но он «должен уже закончиться». Так ли это на самом деле? Вместе с экономистом Beroc Львом Львовским Zerkalo.io разобралось, насколько сильно в стране может просесть транспортный экспорт, когда на самом деле закончится сбой и какие проблемы он создает для нашей экономики.
Почему речь идет именно о транспортном экспорте? Он приносит нам так много денег?
Если говорить коротко, да. Лев Львовский поясняет: вся внешняя торговля складывается из товаров и услуг. И хотя Беларусь продает много товаров, но покупаем мы еще больше — из-за этого по этой позиции у нас почти всегда есть отрицательное сальдо. А вот с услугами, в том числе транспортными, ситуация иная: там сальдо положительное. Они составляют почти 10% всего белорусского экспорта.
— То, что мы транзитная страна, так же верно, как то, что Россия — страна нефтяная. Это преимущество было дано нам изначально. Мы в том числе являемся частью современного «великого пути» из Европы в Китай и Россию, и наоборот. Именно поэтому Лукашенко говорил о важности транспортной отрасли. Это подтверждают цифры. Например, в первом квартале 2021 года экспорт услуг составил 2,2 миллиарда, из них транспортные услуги — $ 960 млн, — рассказывает экономист.
О каком «сбое» говорит Лукашенко и почему он вспомнил об этом именно сейчас?
По мнению Львовского, белорусские власти понимают: есть большая вероятность, что прибыль в сфере транспортных услуг будет уменьшаться. И для этого есть две причины. Первую, считает экономист, продуцирует сам Лукашенко.
— Он говорит, что мы можем перекрыть транзит. В последний раз, когда он сказал об этом, на заявления отреагировали и Китай, и Россия. И вот в чем дело: Китай мало интересуют права человека в Беларуси и кто выиграл здесь выборы. Ему нужно, чтобы транспортные пути в Европу были стабильными, на них все работало без сбоев и не прерывалось из-за желания власти какой-то страны. А роль Беларуси при транспортировке китайских товаров очень важна, — объясняет экономист.
Вторая причина связана непосредственно с санкциями. Львовский вспоминает заявление литовской стороны о прекращении с декабря транзита белорусского калия. Из-за этого много обсуждается его перевалка через Россию. А этот вариант значительно усложняет экспортные связи.
— К этому добавляются и отдельные санкции, которые касаются нашего авиасообщения. Они больше технические, чем политические, — рассуждает Львовский. — В день посадки самолета Ryanair страны поняли, что они больше не могут доверять белорусским диспетчерам, а значит, летать через территорию Беларуси небезопасно. Получается, никакие средства за отмененные перелеты мы не получаем, да и изменений ситуации в этом направлении в ближайшее время не предвидится.
Насколько проблемы в транспортной сфере серьезны?
Экономист предлагает сравнивать нынешние цифры не с прошлым годом, а с 2019-м. 2020 год был кризисным из-за пандемии, а значит, давать объективную картину по экспорту «в мирное время» он не может.
— Судя по данным Нацбанка, экспорт транспортных услуг уменьшился ненамного. Но здесь важно понимать: эти цифры попадают в статистику с опозданием. Ситуация меняется на глазах. Из-за сильного сокращения авиасообщения и из-за санкций, которые налагаются на Беларусь, вскоре может пострадать китайский экспорт. Страна будет активно рассматривать другие альтернативные пути, потому что пожелает уменьшить риски для своих товаров. Речь идет не обязательно о полном прекращении транзита через Беларусь: возможно, Китаю захочется перенаправить какую-то его часть через более стабильные страны.
Впрочем, пока цифры по транспортному экспорту за первый квартал 2021 года не сообщают о сильной «просадке». По одним позициям он вырос, по другим снизился.
— Если говорить суммарно о первом квартале 2021 года, за это время мы наэкспортировали транспортных услуг на $ 960 миллионов. Из них железнодорожный транспорт составляет $ 230 млн, а в первом квартале 2019 года прибыль достигала около $ 265 млн. Автомобильный транспорт в этом году дал нам $ 380 млн, а в первом квартале 2019 г. — $ 330 млн. Сильно снизился доход от воздушного транспорта. Сейчас мы видим число в $ 70 млн, а два года назад оно было в районе $ 88 млн. Аналогичная ситуация и с трубопроводным транспортом: $ 130 млн в 2021 году против $ 165 млн в 2019-м, — приводит цифры Львовский.
Но даже несмотря на то, что показатели в этой сфере сейчас нормальные, из-за санкций ситуация может быстро поменяться.
— Я не думаю, что мы потеряем все эти $ 960 млн, но какое-то значимое сокращение вполне может быть. Это будет зависеть и от интенсивности санкций, и от того, как будут реагировать на них белорусские власти. Еще один сложный вопрос, как другие страны будут относиться к нашему авиасообщению. Я не думаю, что разъяснение от белорусского МИДа может переубедить вернуться к предыдущему уровню взаимоотношений.
Впрочем, самая большая угроза для нашего транспортного экспорта состоит в другом.
Китай перестал видеть в Беларуси ту самую стабильность. Мы уже не выглядим страной, которая стабильно поставляет экспортные услуги. Беларусь может внезапно закрыть какую-то границу, а наши поезда будут остановлены из-за повышенного количества нелегального экспорта табачной промышленности. В таком случае мы вряд ли сможем успокоить сомнения китайских партнеров, — добавляет экономист.
А что в случае сильной просадки прибыли могут сделать белорусские власти?
По мнению экономиста, корень потенциального ухудшения положения в транспортных услугах — это санкции. А причина санкций — в политическом кризисе.
— Санкции налагаются не для того, чтобы наказать какую-то страну. Это часть диалога на повышенных тонах, во время которого западные страны призывают Александра Лукашенко к урегулированию политических вопросов. Действительно улучшит ситуацию с экспортом решение властей пойти навстречу — как минимум начать отпускать политических заключенных. Но пока таких действий мы не видим, — заключает экономист.