Сегодня в Стамбуле прошел очередной этап переговоров между российской и украинской делегациями. Подробнее о них мы писали здесь. При этом руководитель российской группы Владимир Мединский заявил, что встреча была «конструктивной». Кроме этого, сегодня же стало известно, что Россия выводит часть своих войск из Киевской и Черниговской областей. Но что значит это решение? И о чем говорят итоги переговоров двух сторон? Мы задали эти вопросы политическим экспертам.
«Представить это как победу будет сложно»
По мнению политического аналитика Артема Шрайбмана, если отвод войск все же произойдет, это будет означать, что Москва осознала невозможность достичь своих максималистских целей в первые дни войны.
— Теперь она переводит внимание на план B, план минимум — ухватить хотя бы то, что получится, на юге и востоке Украины. При этом речи о свержении украинской власти не идет. Это очевидный знак: в этой войне все идет не так, как хотела бы Россия. Приходится менять свою позицию и смягчать ее.
При этом Артем Шрайбман добавляет: комментировать сегодняшние потенциальные соглашения пока рано. Они еще не достигнуты и не подписаны.
— Однако очевидно, что осознание лимитов того, чего можно достичь на поле боя, приводит к смягчению переговорных позиций, прийти к компромиссу становится легче. Думаю, этому способствуют действительно огромные жертвы с обеих сторон, причем с российской они неожиданно колоссальные. Любая война заканчивается соглашением, и это в каком-то смысле было предсказуемо. Пока мы не в этой точке, но рано или поздно в ней окажемся. И если все будет базироваться на том, о чем сегодня заявляют стороны, то разумеется, это совершенно не тот результат, на который рассчитывали самые ультраконсервативные российские патриоты, — считает аналитик.
Шрайбман отмечает: Россия не лишила Украину государственности, не сменила в ней власть, только уничтожила какую-то часть ее военной инфраструктуры.
— В НАТО Украина не вступила бы — это подчеркивали и в самом альянсе. Поэтому представить это как победу будет сложно, но думаю, российские идеологи и пропагандисты будут стараться это сделать, — добавляет аналитик.
«Стороны интересует драгоценное время, которое возникнет из-за всех этих процедур»
По мнению старшего исследователя «Центра новых идей» и экс-дипломата Павла Мацукевича, пока можно говорить о «нащупывании» возможного перемирия на компромиссных условиях.
— В этом направлении, возможно, сделан заметный шаг. Это очень важно, потому что нужно остановить кровопролитие. С моей точки зрения, как экс-дипломата, хрупкий мир лучше любой войны. Условия и обстоятельства с течением времени могу измениться в благоприятную сторону, хотя и в худшую тоже. Но люди при этом будут живы, — отмечает Мацукевич. — О мире с моей точки зрения говорить пока очень преждевременно. Из доступной информации видно, что стороны обсуждают условия, в которых изначально заложен некий временной лаг и сохранение лица. Референдум и ратификация в Верховной раде, во-первых, требуют времени, а во-вторых, могут закончиться ничем. Например, отторжением предлагаемых условий. Стороны наверняка это понимают, но их, видимо, интересует то самое драгоценное время, которое возникнет из-за всех этих процедур. Это может означать, что и Киев, и Москва просто ищут возможность паузы, чтобы перегруппироваться и вернуться к противостоянию с новыми силами.
По мнению экс-дипломата, решение сложных вопросов разумно отложить «на потом» для достижения компромисса по принципиальным и важным темам.
— Иначе он в принципе будет невозможен. Я имею в виду переговорный процесс по Крыму в течение 15 лет, который предлагает Киев, если верить СМИ. Столько же времени, если не больше, может уйти на восстановление Украины из руин. Вопрос, конечно, в финансировании, но и не только в нем. Нет уверенности, что это восстановление будет таким же стремительным и эффективным, как в случае с Германией и Японией после войны. Зато есть сомнения, — считает аналитик. — Позицию России формулирует Путин. А вот остальным, даже самым высокопоставленным ее деятелям, иногда приходится подстраиваться под нее на ходу под аккомпанемент дрожащих пальцев (вспомним казус с Нарышкиным). В этом смысле заявления Минобороны о сокращении своей военной активности на Черниговском и Киевском направлениях может не сбыться, но и понятие «сокращение» само по себе очень растяжимое. Сократить — это все-таки не прекратить.
С более высокой долей определенности, по мнению Павла Мацукевича, можно говорить о международном позиционировании Украины и, соответственно, изменении архитектуры безопасности в Европе.
— Если говорить о перспективах НАТО для Украины, в этом смысле Россия своего добивается. Меня во всей этой истории больше интересует Беларусь, и тут как раз для нас появляется шанс сыграть доской, потому что наши фигуры уже давно биты — кончились. Считаю, что было бы очень желательно, если бы наша страна попала в этот проект на тех же условиях, что и Украина — нейтральный и безъядерный статус и только собственные вооруженные силы с гарантиями от ведущих стран региона и мира. Тут от Минска мало что зависит, но Запад может поставить такое условие России в обмен на смягчение или снятие с нее санкций.
«Нельзя исключать и новых попыток России кардинальным образом переломить ситуацию в свою пользу»
Политолог Андрей Казакевич отмечает, что сейчас общество имеет только первые, не детализированные сведения о результатах переговоров, но выглядят они как признак начала пересмотра Россией первоначально заявленных целей военной операции. При этом, отмечает Казакевич, утверждать это пока рано.
— Следует вспомнить, что ранее одна из целей, которая заявлялась Россией, звучала как «денацификация». Исходя из заявлений ее официальных лиц, это значило смену власти в Украине, установление «дружественного режима» и комплекс мер по изменению языковой политики (русский язык как государственный), политики в области культуры, истории, идентичности. Похоже, об этом на переговорах речи уже не идет, — говорит политолог. — Первоначальные цели по демилитаризации также выглядели более амбициозными, точно они не назывались, но по характеру военной операции были направлены на разгром большой части украинской армии, а также оккупацию значительной территории. Отдельные высказывания и действия также можно было интерпретировать как наличие планов разделить Украину.
Озвученные предложения в итоге переговоров, отмечает Андрей Казакевич, особенно в украинской версии, выглядят как значительное сокращение амбиций и масштабов войны. Вместо того, чтобы «окончательно решить украинский вопрос», они сводятся к значительно более узким темам — статус Крыма, Донбасса, внеблоковому статусу Украины.
— Сокращение военной активности на Черниговском и Киевском направлении, а также провозглашение Донбасса в качестве основной цели операции также вписываются в эту логику. Пока детали позиции российской стороны на переговорах остаются непубличными, также неясно, насколько эти позиции поддерживаются руководством России. Но сами заявления по результатам переговоров внушают осторожный оптимизм на деэскалацию — если речь идет не о прекращение боевых действий, то о снижении активности и масштабов войны. Позиция России может стать как минимум гораздо более реалистичной и прагматичной. А «освобождение» Донбасса будет объявлено и первоначальной целью, и «победой» России в этой войне.
При этом Андрей Казакевич считает, что мы видим только общие контуры возможного урегулирования, которое фактически будет значить создание нового замороженного конфликта.
— В настоящий момент неясно, насколько российское руководство готово отказаться от первоначального плана и масштабов операции. В то же время непонятно, как оно может подготовить общество и политический класс России к мирному соглашению, которое многие расценят как поражение, а понесенные экономические и людские потери — как чрезмерную цену за относительно локальные приобретения.
— Это значит, переговорный процесс может затянутся, а военные действия будут продолжены. При этом нельзя исключать и новых попыток России кардинальным образом переломить ситуацию в свою пользу, — заключает эксперт.