Почти 14 лет назад, 25 октября 2010 года, на одном из участков предприятия «Пинскдрев-ДСП», которое отвечало за производство древесных топливных гранул, произошел взрыв. Он спровоцировал серию других взрывов и пожар на предприятии. Двое человек погибли на месте. Еще 12 скончались в больницах Пинска, Бреста и Минска, а восемь работников получили травмы, четверо стали инвалидами. Вспоминаем обстоятельства этой страшной трагедии, а также то, как ей цинично воспользовалось государство.
Взлет «Пинскдрева» и проблемы со второй линией
«Пинскдрев» — это одно из самых известных предприятий Полесья и один из главных брендов Пинска. Появилось оно еще в позапрошлом веке, когда торговец и промышленник Моисей Лурье создал небольшую мануфактурную мастерскую, где делали сапожные шпильки и ящики из фанеры. За десять лет мастерская выросла до полноценной фабрики, открывшейся в 1890-м. Ее развивали дети Моисея, Александр и Леопольд Лурье. При них открывались новые корпуса, где из ольхи производили фанерные листы, коробки и бочонки. Уже в 1897-м предприятие стало крупнейшим нанимателем и налогоплательщиком в Пинске. Спрос на изобретенную здесь фанеру Tobal для производства мебели был так велик, что Лурье открыли дочернее предприятие в Вене.
Между мировыми войнами фабрика продолжала работать при польской власти. А в 1939-м Западную Беларусь присоединили к СССР, а компанию национализировали власти. Во время Второй мировой войны предприятие было почти полностью разрушено. После окончания конфликта его восстановили. В 1959-м оно стало работать «в связке» с Пинской спичечной и Городищенской фанерной фабриками.
Спустя 12 лет на их базе было создано деревообрабатывающее объединение «Пинскдрев», которое в 1983-м возглавил Лоран Аринич — до этого директор успешно работавшей Гродненской мебельной фабрики. Он превратил предприятие в одно из наиболее успешных в Беларуси. В 1990-е годы коллектив сначала взял его в аренду у государства, а затем и вовсе выкупил. Ариничу досталось 32% акций, но, по его словам, он не получал дивиденды, а оставлял их для развития «Пинскдрева».
Говоря юридическим языком, Аринич возглавлял закрытое акционерное общество «Холдинговая компания „Пинскдрев“». В 2004-м он вместе с кипрской компанией «Далия Трейдинг КО Лимитед» на паритетной основе (50/50) создал совместное предприятие «Пинскдрев-ДСП», которое занималось производством древесностружечных плит. Именно на нем в 2010-м и произошла катастрофа. «Оно не входило в состав объединения, которым руководил непосредственно я. Но входило в состав холдинговой компании, в которой я был на общественных началах председателем совета директоров», — объяснял в интервью Аринич. Это сыграет важную роль в последующих событиях.
Сам взрыв произошел в здании главного корпуса, в котором размещался «Пинскдрев-ДСП». Оно было построено еще в 1965-м. Длина составляла 160 метров, площадь — 5760 «квадратов». Колонны, балки и плиты перекрытия были сборными железобетонными, полы — бетонными, наружные стены — кирпичными, торцовая стена склада готовой продукции — панельной. В главном корпусе располагались главный конвейер, участок клееприготовления, склад готовой продукции и участок по производству древесных топливных гранул.
На последнем установили сначала одну, а затем и вторую производственные линии. «Оборудование купили при содействии дочери Лорана Аринича. Не самое лучшее. На механизмах были сбиты бирки с указанием завода-изготовителя, техническая документация на русском языке отсутствовала. Собирали сами — наспех, без проектно-сметных документов. Когда запустили, увидели массу недостатков. Но никто не взял на себя смелость сказать „стоп“», — утверждала газета Администрации Лукашенко «СБ. Беларусь сегодня».
«Никакого отношения к этому оборудованию моя дочка не имела. Она была привлечена только в качестве переводчицы, с учетом того, что действительно работала по комплектующим деталям и по инструментам с Италией, Германией, Швецией и т.д. И знала хорошо немецкий язык», — комментировал Аринич.
Как отмечалось в отчете специально созданной комиссии, с начала эксплуатации второй линии постоянно возникали проблемы: мощность дробильной установки не отвечала заявленным требованиям; периодически забивался приемник древесной стружки; не соответствовали нормам выбросы пыли; в сентябре — октябре 2010 года дважды происходили возгорания на участке дробления опилок, которые устранили работники предприятия.
Игнорирование пожарных правил и спасение тех, кто ушел в курилку
Спустя годы кажется, что трагедия была неизбежна. За три месяца до нее директору «Пинскдрев-ДСП» Леониду Логвину вручили акт и предписание государственного пожарного надзора. В документах значилось 95 (!) противопожарных мероприятий, ряд из которых не проводились еще с 1998-го. Например, руководство не стало разрабатывать проект и монтировать молниезащиту здания производственного корпуса. С 2000 года игнорировалось требование пожарных оборудовать установкой автоматического пожаротушения главный производственный корпус, помещения масляного хозяйства, а также склад ДСП. С 2004 года пожарные требовали разработать паспорт пожарной безопасности завода.
В цехе по производству древесностружечных плит в январе, феврале, марте, мае, июне и июле 2010 года происходили возгорания, искрилось на участке по производству древесно-топливных гранул, на предприятии постоянно фиксировался повышенный уровень пыли. 8 июня 2010-го начался пожар, продолжавшийся около 12 часов, 30 июня того же года — еще один, на этот раз потушенный спустя более чем два часа.
Примерно за неделю до трагедии один из руководителей отключил в цеху настенный вентилятор. Забегая вперед, этот человек и сам стал жертвой катастрофы — он умер в больнице 1 ноября.
По официальным данным, численность персонала на «Пинскдрев-ДСП» составляла 180 человек. На смене, в которую произошла авария, работало 48 сотрудников. Трагедия случилась 25 октября 2010 года примерно в 13.05. Взрыв произошел на участке по производству древесных топливных гранул. Далее он спровоцировал серию других взрывов и пожар на предприятии. Известна фраза 24-летней мастера-бригадира Екатерины Сакович — она успела закричать «Я же говорила — не включать!». Что она имела в виду, уже никогда не узнать. После взрыва женщина выбежала из цеха с разорванной в клочья кожей. Она умерла в минской клинике на четвертый день после взрыва.
В результате взрыва обрушились плиты покрытия на площади около 100 квадратных метров и стены здания — около 400 квадратных метров. Пожар удалось ликвидировать только в 15.14, его тушили более десятка пожарных расчетов.
К счастью, незадолго до взрыва, в 12.30, начался обед, поэтому часть работников вышли в курилку или просто покинули помещение. Если бы не это, жертв могло бы быть больше. Но многие оставались на рабочих местах. Одной из тех, кто спасся, стала Татьяна Мовчун.
«Когда все произошло, я как раз была в своей бытовке и оформляла документы, и вдруг прогремел такой взрыв! На меня все посыпалось, а от бытовки ничего не осталось. Я вообще смутно помню, что происходило потом… Начала задыхаться, как-то перелезла через свой стол и забилась возле шкафа. На помощь бросился водитель и стал кричать: „Спасайте Таню!“ Прибежали люди, вытянули меня из бытовки и повели под руки на проходную, — рассказывала женщина. — Помню только, как они постоянно повторяли „Танька, быстрее!“, а дальше как провал… Меня практически сразу нашли дочка и брат, которые тоже работают на предприятии, и увезли домой». Вскоре женщину забрали в больницу с черепно-мозговой травмой, а через некоторое время выписали.
Под завалами спасатели обнаружили тела двух погибших при взрыве мужчин: оператора автоматических и полуавтоматических линий Евгения Рапуты (родился в 1984-м) и слесаря-ремонтника Михаила Стародуба (родился в 1958-м). Они погибли на месте. Еще 12 человек позднее скончались в больницах Пинска, Бреста и Минска, восемь работников получили травмы различной степени, из них четверо стали инвалидами.
Одним из погибших был Александр Михаевич. «Саша работал совсем на другом участке, — рассказывала его вдова. — В цех ДСП перевелся накануне трагедии. Я его всячески отговаривала, но он не послушался. В понедельник первый раз вышел на новое место работы и домой уже не вернулся».
Среди погибших был и Сергей Тарелко. «У них закончился обед, нужно было поменять лампу где-то в производственном цеху. Менять лампу должен был ответственный за тот участок, а не мой сын. Он отвечал за склад готовой продукции и еще какой-то уголочек. Но так как он был самый молодой, недавно устроился на работу, вот его и отправили. Там нужно было еще подниматься на высоту. А сами [ответственные] пошли в курилку. Бригадир мне до сих пор не ответил, почему отправили Сережу», — рассказывала его мать. По ее словам, Сергей не успел дойти до нужного места — огонь накрыл его на подходе. Он сам смог выбежать из цеха, но позднее умер от ожогов.
Андрей Осовец в тот день вместе с коллегами находился в цеху. Он остался жив, но потерял старшего брата Геннадия Козюру (у мужчин были разные отцы). «Вся моя смена погибла у меня на глазах, я чудом остался жив. Я работал в этот день. Потом выводил людей обгоревших. И брата, и друга выводил. Парень, он погиб, я его вывел за проходную, в скорую отдал», — рассказывал он.
Рабочие «Пинскдрева», пожелавшие остаться анонимными, рассказывали, что предложили руководству холдинга почтить память коллег, погибших во время взрыва, минутой молчания. В ответ по всем цехам бегали мастера и угрожали, что если у кого-то остановится станок или кто-то просто прекратит работу, то он будет немедленно уволен.
Две версии катастрофы и эмиграция Аринича
Во время следствия эксперты пришли к выводу, что оборудование по производству топливных гранул монтировалось без проектно-сметной документации. Российская фильтровальная установка была смонтирована без научного и практического обоснования, в результате чего в системе аспирации (нужна для удаления из воздуха на рабочих участках пыли и других мелких частиц) стала образовываться взрывоопасная концентрация древесной пыли, что и привело к трагедии.
А вот Лоран Аринич был другого мнения: «Что касается причин, то я до сих пор остаюсь при версии, о которой мне доложил главный инженер холдинга [Владимир] Шестаков. Причиной взрыва стал газ, а не какая-то пыль, как утверждает комиссия. В тот день должны были проводить сварочные работы на пеллетном производстве. И был ли закрыт сварщиком баллон с газом, когда люди ушли на обед, — это еще большой вопрос. То, что причиной трагедии был газ, я в этом нисколько не сомневаюсь. Оператор, который находился рядом и проводил настройку, сгорел как головешка. Остальные погибли, когда выбегали из полыхающего помещения».
Тогда Ананич говорил об этой версии как об одной из наиболее реальных, а позднее уже абсолютно уверенно как о факте: «Я четко знаю, какое главное нарушение было допущено: на самом производстве был организован газосварочный пост, которым можно было воспользоваться в любое время, если порвется конвейер цеха ДСП. И вот во время еженедельной уборки и ремонта оборудования на пеллетном производстве было приведено в рабочее состояние газосварочное оборудование. Люди ушли на обед, и газосварщик, который обязан был остаться, ушел вместе со всеми. Произошла утечка газа. После того как продолжились ремонтные работы, оператор включил один из потоков, образовалась искра — и взорвался газ. Оператор обгорел как головешка прямо на месте. Ну и затем начали рваться баллоны с газом, с кислородом. И поднятая в обоих цехах пыль была доведена до взрывоопасного состояния — произошел мощный взрыв».
С одной стороны, эта версия объясняет фразу Екатерины Сакович, которую мы цитировали выше: «Я же говорила — не включать!» С другой, она снимает с директора какую-то часть ответственности: все объясняется в первую очередь стечением обстоятельств в тот конкретный момент, что противоречит выводам комиссии.
23 марта 2012 года суд огласил приговор по делу о взрыве на «Пинскдреве». В качестве обвиняемых перед судом предстали экс главный инженер ЗАО «Холдинговая компания „Пинскдрев“» Владимир Шестаков, экс-директор «Пинскдрев-ДСП» Леонид Логвин и главный инженер этого предприятия Игорь Логвин. Первый свою вину не признал, Логвины — признали и раскаялись.
Суд признал всех троих виновными. Леонида Логвина признали виновным в служебной халатности и приговорили к четырем годам «домашней химии». Игоря Логвина и Владимира Шестакова суд признал виновными в нарушении правил пожарной безопасности, повлекшем гибель людей и нанесение материального ущерба в крупном размере. Первого приговорили к трем годам колонии-поселения, Шестакова — к четырем годам. Они отсидели эти сроки и вышли на свободу.
Четвертым обвиняемым стал Лоран Аринич. История с ним оказалась детективной.
«Сразу после ЧП мне позвонил председатель концерна „Беллесбумпром“ и предложил уйти на пенсию, — объяснял руководитель предприятия в интервью. — Я согласился. Но потом один человек, близкий к высшему эшелону, близкий к первому лицу (речь шла о неком бывшем генерале КГБ. — Прим. ред.), позвонил мне и поведал, что президент сказал, что „пусть дурью не мается, пусть работает“. Я тогда позвонил помощнику президента по Брестской области, первому заместителю председателя Брестского облисполкома и сказал, что дана такая команда и я возвращаюсь на работу. Потом руководство концерна и их ставленник на должность гендиректора „Пинскдрева“ Александр Судник стали везде распространять информацию, что Александр Григорьевич первым делом поручил меня уволить. После таких сообщений я оказался в больнице, у меня было предынфарктное состояние. У меня ведь кардиостимулятор с 2008 года. Вскоре на предприятие приехал председатель „Беллесбумпрома“ и зачитал приказ о моем увольнении».
Отметим, что на тот момент предприятие было частным, увольнять Аринича не имели права.
В феврале 2011-го экс-директор стал фигурантом уголовного дела, но в апреле уехал в Польшу и в Беларусь больше не вернулся. «Морально меня та ситуация до сих пор мучает. Но я понимаю, что если и есть моя вина, то в том, что не до конца контролировал руководителей этого завода. Все-таки „Пинскдрев-ДСП“ был юридически самостоятельной единицей, и я там редко бывал», — объяснял он в интервью.
По словам Аринича, холдинг «Пинскдрев», а также кипрская компания несут как учредители только субсидиарную равную ответственность в случае банкротства «Пинскдрев-ДСП» — да и то если оно произошло по вине учредителей.
«Руководство и ответственность за деятельность „Пинскдрев-ДСП“ (в частности, и за организацию уборки цеха в день ЧП), согласно с подписанным контрактам, возлагалось на директора и инженерно-технические службы этого предприятия», — утверждал Аринич. По его мнению, его холдинговая компания не имела никакого отношения к ЧП, а руководитель службы охраны труда даже не привлекался к следcтвию. Поэтому извиняться перед родственниками погибших он принципиально не захотел.
Задержка с соболезнованием и национализация предприятия
Заметим, что власти не спешили реагировать на трагедию. 29 октября, спустя четыре дня после случившегося, Лукашенко совершал рабочую поездку по Брестской области, в ходе которой потребовал в течение двух лет завершить начатые строительство и реконструкцию медучреждений Беларуси. Он посетил новый корпус Брестской центральной поликлиники. Но ни слова не сказал на камеру о случившемся в Пинске. Брестская областная больница, где в реанимации находилось несколько человек, пострадавших в результате аварии, осталась вне поля его внимания.
«У Пінску <…> пануе атмасфера пакінутасці. Я быў там на мінулых выхадных. Людзі не вераць, што мы пра іх бяду ведаем нашмат больш, чым яны самі. Адчуванні, што кінуты сам-насам, ва ўсіх. Усе цытуюць, колькі тэлеграмаў віншаванняў і спачуванняў даслаў за апошні дзень Лукашэнка (зводкі БТ успрымаюцца як суцэльны здзек), і ніхто не разумее, чаму беларускі лідар не завітаў у Пінск падчас вандроўкі па Брэстчыне», — писал 2 ноября политолог Виталий Силицкий.
Соболезнование Лукашенко родным и близким погибших было озвучено лишь 3 ноября — взрыв, напомним, произошел 25 октября. Дни скорби — фактически траур — объявили только в Брестской области, но не во всей стране.
Зато государство использовало трагедию, чтобы взять предприятие под свой контроль. 3 января 2011 года решением Лукашенко госконцерн «Беллесбумпром» стал управляющей компанией холдинга «Пинскдрев». Указ был принят якобы для «защиты интересов трудового коллектива холдинга, обеспечения безопасных условий труда и охраны здоровья работников в связи со сложившейся чрезвычайной ситуацией в одной из организаций — участнике холдинга». Акционеры же посчитали, что документ использовали «для сведения личных счетов с гендиректором „Пинскдрева“ Лораном Ариничем и получения контроля по управлению самым большим и прибыльным предприятием по производству мебели в Беларуси частной формы собственности».
Так оно и случилось. Вскоре после трагедии Аринича не просто отстранили от должности. Разогнали еще и весь наблюдательный совет. В том числе из его состава вывели представителя Европейского банка реконструкции и развития, который в 2009 году выделил 15 млн евро кредита «Пинскдреву». Управлять частной структурой стало государство, у которого до этого на предприятии не было ни одной акции.
С позицией Аринича был согласен и Георгий Бадей (в прошлом в разные годы министр труда, министр по управлению государственной собственностью и приватизации, министр экономики). «Общество с ограниченной ответственностью „Пинскдрев ДСП“ является отдельным юридическим лицом, у которого есть свое руководство и служба, отвечающая за технику безопасности, которая должна обеспечивать эту безопасность. И если бы это решение было принято в отношении этого юридического лица, то это еще можно было бы как-то понять и объяснить необходимостью предотвращения подобных случаев в дальнейшем. Но решение было принято в отношении всей холдинговой компании, в состав которой входит 33 структурных единицы, 11 из которых находятся на самостоятельном балансе. Всего там четыре предприятия с иностранными инвестициями», — возмущался экс-чиновник и призывал государство отменить национализацию.
Разумеется, власти его не послушали. В 2014 году Экономический суд Брестской области и вовсе принял решение о недействительности сделки по приобретению Ариничем акций «Пинскдрева».
Кстати, смена собственника непосредственно ударила по предприятию. Первоначально в холдинге ставили перед собой задачу возродить производство как ДСП, так и топливных гранул. Однако аналогичное по профилю современное предприятие вскоре заработало в Ивацевичах. А создавать себе конкурента внутри концерна «Беллесбумпром» новые руководители не захотели. Поэтому на месте уничтоженного цеха в первый же год после аварии построили склад материалов.
Реорганизации на «Пинскдреве» непосредственно ударили по родственникам жертв. По решению суда «Холдинговая компания „Пинскдрев“» и «Пинскдрев-ДСП» должны были выплатить семьям погибших и пострадавшим от взрыва денежную компенсацию морального вреда: по 30 миллионов рублей от каждого предприятия за каждого работника (по курсу 2012 года — примерно 3700 долларов).
Холдинг решение суда выполнил, а «Пинскдрев-ДСП» нет. «Предприятие существует лишь на бумаге. Хозяйственной деятельностью СООО „Пинскдрев-ДСП“ не занимается, директора там нет, какое-либо имущество отсутствует. Производственное помещение было арендовано у холдинга, оборудование уничтожено взрывом, денег на счету нет», — прокомментировали ситуацию в местном отделе принудительного исполнения. К аналогичному выводу пришли и в прокуратуре.
При этом «Пинскдрев-ДСП» было застраховано на случай взрыва и пожара. Но деньги достались холдингу как плата по долгам за аренду помещения, сырье и другие услуги.
«За пять прошедших после похорон моего мужа лет порог нашего дома не переступило ни одно должностное лицо, — рассказывала в 2015-м Елена Муга, вдова погибшего Игоря Муги. Никто из администрации холдинга, профсоюзного комитета, Пинских горисполкома и городского Совета депутатов не пришел и не поинтересовался, как живет вдова погибшего работника с двумя малолетними детьми на руках, в чем нуждается семья, оставшаяся без кормильца».
В 2016-м Ариничу предложили написать заявление на амнистию. Но тот отказался. «Потому что это признание того, что я виновен. В дальнейшем это означает, что я получу все возможные иски», — объяснял он. Экс-руководитель предприятия — ему 88 лет — до сих пор живет в Польше.
«Зеркало» с уважением относится к истории и фактам. Мы верим, что сюжеты из прошлого — даже трагические — помогут нам извлечь уроки и сохранить память о жертвах. Если вам понравился этот материал, вы можете поддержать автора и команду проекта.
Поддержите команду «Зеркала»
Если вы находитесь не в Беларуси, станьте патроном «Зеркала» — журналистского проекта, которому вы помогаете оставаться профессиональным и независимым. Пожертвовать любую сумму можно быстро и безопасно через сервис Donorbox.
Всё о безопасности и ответы на другие вопросы вы можете узнать по ссылке.
Читайте также
