Провластная активистка Ольга Бондарева озаботилась чистотой беларусского языка. В конце мая она опубликовала в своем телеграм-канале пост, в котором возмутилась тем, что валидатор в минском автобусе использует в служебном текстовом сообщении заимствованное из польского языка слово «кіроўца». Женщина, поступившая в 2022 году в БГПУ на специальность «беларусский язык и литература», назвала это «сознательной работой по ополячиванию беларусского народа». И потребовала привлечь к ответственности тех, кто «коверкает и загрязняет» государственные языки Беларуси. Похоже, планирующая стать преподавателем беларусского активистка не в курсе, что заимствования — это нормально для всех языков. А также что она сама использует такие слова каждый день. Объясняем, что не так с претензиями Бондаревой.
Беларусский язык и правда «загрязнен» заимствованиями?
Процесс заимствования слов и оборотов из других языков естественен и обычен. В процессе исторического развития они взаимодействуют друг с другом и взаимно обогащаются. Целые пласты научной лексики во многих языках заимствованы из греческого и латыни, а имена со славянскими корнями носит абсолютное меньшинство беларусов.
Отметим, что другие языки не только влияли на беларусский, но и сами обогащали свою лексику за счет него. Заимствования из нашего языка есть в русском, польском, литовском и идише, об этом мы рассказывали в отдельном тексте.
Очень часто заимствования происходят в связи с общественным или научно-техническим прогрессом, когда носителям какого-то языка бывает проще взять уже готовое понятие, чем придумывать новое. Революция, эволюция, партия, автомобиль, велосипед, телефон, электрон, компьютер, ноутбук, чат, СМС, онлайн, экран — мы постоянно пользуемся заимствованными словами для названия сущностей и явлений, с которыми не сталкивались наши предки. И часто даже не задумываемся о том, что они происходят из других языков.
Более того, во многих случаях такие удобные слова проходят через целую цепочку заимствований. Например, через посредничество того же польского в беларусский попало множество слов из третьих языков. К их числу относится и тот самый «кіроўца». Возмутившее Бондареву слово является заимствованием и для польского языка, в который оно попало из немецкого: польское kierować (управлять, поворачивать) происходит от немецкого kehren (поворачивать). К этой же категории немецких слов, заимствованных беларусским языком через польский, относятся, например, «варунак», «абцас», «дрот», «вандраваць», «шпалеры».
Хватает в беларусском и собственно польских по происхождению слов. Это, например, «улада», «хустка», «сукенка», «падатак», «кахаць». Существуют полонизмы и на фонетическом (то есть звуковом) уровне — например, замена на польский «ц» восточнославянского «ч» и южнославянского «шч» в таких словах, как «моц», «цуд». Есть они и в принципах словообразования: использование суффиксов «оўк» — «таксоўка», «дахоўка», «ус» — «мамуся», «бабуся». К синтаксическим полонизмам относятся конструкции вроде «а пятай (гадзіне)», «жыць з … (заробку)», «перапрацоўваць … на … (дрэва на паперу)».
Разумеется, странно считать, что из-за прихоти Бондаревой беларусский язык должен избавиться от полонизмов, часть из которых прочно прописалась в нем еще с XVI века.
Еще страннее выглядела бы попытка заменить эти слова русизмами, как того хочет Бондарева (она предлагает использовать вместо слова «кіроўца» взятое из русского «вадзiцель»). Многие из русских заимствований, которые уже попали в наш язык, так и не прижились и со временем вытесняются беларусскими эквивалентами (например, «айцец» — «бацька», «крэпаснічаства» — «прыгон», «пісец» — «пісар»).
Как отмечал кандидат филологических наук Юрась Бабич, слово «кіроўца» гораздо лучше соответствует национальным особенностям беларусского языка, чем «вадзіцель». Дело в том, что в русском языке слово «водитель» образовано от глагола «водить» — и это логично. Ведь для русского языка абсолютно нормально звучат конструкции «водить машину», «водить грузовик», «водить автобус». В беларусском же языке машынамі і аўтобусамі кіруюць — а вадзіць можно, например, дзяцей за руку, алоўкам па паперы ці сяброўку ў тэатр.
Еще один беларусский языковед, кандидат филологических наук Алесь Каврус обращал внимание на то, что слово «кіроўца» полностью соответствует нормам словообразования беларусского языка, когда существительные образуются от глаголов с помощью суффикса «-ца»: «прамоўца», «суразмоўца», «выступоўца», «бізнесоўца», «мовазнаўца» и так далее. По мнению Кавруса, «даже если это („кіроўца“. — Прим. ред.) заимствование, оно не имеет очевидных черт польского языка».
Но можно предположить, что направленный против «кіроўцы» пост Ольги Бондаревой не распространяется на весь язык. Скорее всего, активистка просто не осознает масштабов заимствований из польского языка в оба государственных языка Беларуси. И демонстративно ухватилась за какой-то полонизм, о существовании которого случайно узнала — возможно, на лекциях в БГПУ. В ином случае очень сложно объяснить, почему в своей борьбе за чистоту государственных языков она еще не выступила за переименование полонизированного «Мінска» в беларусский «Менск», «Навагрудка» в «Наваградак», а «Гродна» — в «Горадню».
Как сама Бондарева «загрязняет и коверкает» второй государственный язык — русский
В своем посте о валидаторах «Минсктранса» Ольга Бондарева призывает чиновников привлекать к ответственности тех, кто «коверкает и загрязняет» оба государственных языка. Правда, ни в Уголовном кодексе, ни в КоАП нет статей, предусматривающих ответственность за «коверкание и загрязнение» языка. Но мы в порядке мысленного эксперимента допустим, что активистка права и наказывать за такие действия стоит. В таком случае ей самой придется прийти с повинной, ведь ее собственная речь полна заимствований из польского.
Отметим, что Ольга Бондарева в повседневном общении пользуется русским языком и преимущественно на нем же делает публикации в своих телеграм-каналах. Русский язык является государственным в Республике Беларусь — а значит, «загрязнение» его полонизмами точно так же противоречит убеждениям активистки, как и «загрязнение» беларусского. Но русский на протяжении многих веков тоже заимствовал из польского обширную группу слов-полонизмов, и сейчас без них его невозможно представить.
Из польского языка русский заимствовал, например, существительные «буханка», «повидло», «пончик», «шумовка», «бричка», «магнат», «матрона», «шулер», «индюк», наречия «невинно», «добровольно», союз «если». Есть в русском языке и полонизмы-трансляторы, то есть слова, попавшие из других языков сначала в польский, а уже из него — в русский. В XVII веке польский язык вообще выступал в роли поставщика европейских научных, административных, юридических, технических и светских бытовых слов и понятий для русского. Среди полонизмов-трансляторов есть, например, «амуниция», «бутылка», «гонор», «дивизия», «кухня», «музыка», «паспорт», «почта», «приватный», «пудра», «рисунок», «рынок», «рыцарь», «танец», «тарелка», «цифра», «шпага», «штука», «штурм», «штык». А также такие географические названия, как «Венгрия», «Бавария» и «Париж».
Всего же словарь полонизмов в русских текстах XIX–XX веков насчитывает около 1000 слов и выражений, попавших к нашим восточным соседям из польского или через его посредничество.
Интересно, что значительная часть полонизмов попала в русский язык тоже не напрямую, а через старобеларусский язык восточнославянского населения Великого княжества Литовского, который в российских источниках принято называть западнорусским.
Но вернемся к Ольге Бондаревой. Как оказалось, в соответствии с ее же воззрениями, сама активистка усердно «коверкает и загрязняет» полонизмами русский язык. Вот как часто отдельные полонизмы встречаются в постах и репостах ее телеграм-канала:
- пончик — 2 раза;
- буханка — 4 раза;
- шулер — 7 раз;
- агентура — 18 раз;
- бутылка — 24 раза;
- невинно — 45 раз;
- рынок — 89 раз;
- кухня — 98 раз;
- добровольно — 102 раза;
Также мы попробовали подсчитать число использований полонизмов «музыка» и «если» в постах Бондаревой, но в обоих случаях после 200 сбились со счета. Кроме того, в своих текстах женщина постоянно использует полонизированные версии названий беларусских городов вроде Минска и Гродно.
Если согласиться с активисткой в том, что использование полонизмов «загрязняет» государственные языки Беларуси, окажется, что ее собственный вклад в это самое загрязнение значительно превосходит скромное влияние автобусных валидаторов.
А почему Бондареву вообще стал волновать этот вопрос?
На первый взгляд заявление Ольги Бондаревой выглядит как проявление языкового пуризма — деятельности, направленной на очищение языка от инородных заимствований. Сторонники пуризма (от латинского purus — «чистый») считают, что заимствования вредны для их родного языка. И стремятся его очищать, заменяя вредные, на их взгляд, заимствованные элементы на что-то исконное.
Языковой пуризм часто рассматривается как одна из форм национализма. Так, в XIX веке он рассматривался как способ укрепления английской идентичности в Великобритании, где националистически настроенный поэт и священник Уильям Барнс предлагал убрать многочисленные заимствования в литературном английском языке и приблизить его к народной речи и диалектам. Если бы современники приняли все предложения Барнса, сейчас в английском языке были бы такие слова, как sunprint — «фотография», speechcraft — «грамматика», birdlore — «орнитология», wortlore — «ботаника», welkinfire — «метеор», fore-elders — «предки», bendsome — «гибкий».
Тогда же, в XIX веке, рост националистических настроений в немецком обществе привел к появлению «Общегерманского языкового союза», который занимался искоренением излишних заимствований и существенно пополнил немецкую лексику новыми словами на базе привычных для немецкого уха корней (Abteil — «купе», Bahnsteig — «перон», Fahrschein — «проездной билет», Postkarte — «почтовая открытка»).
В связи с этим борьба Ольги Бондаревой за чистоту беларусского языка выглядит очень странной: неужели русскоязычная провластная активистка вдруг стала беларусской националисткой? Разумеется, нет. Дело в том, что к языковому пуризму в своей деятельности охотно прибегали не только националисты, но и приверженцы других идеологий. Видное место языковой пуризм занимал в официальной языковой политике тоталитарных государств — в том числе нацистской Германии, фашистских Италии и Румынии, коммунистических СССР, Китая и Албании.
В многонациональных коммунистических СССР и Китае борьба за чистоту соответственно русского и китайского языков пошла еще дальше, чем у языковых пуристов-националистов. Лексика русского и китайского языков не просто заменяла некоторые заимствования внутри «своих» языков, но и стала активно насаждаться в языках этнических меньшинств.
Заимствования из русского в среднем составляли 70−80% новых слов в национальных языках народов СССР. Так в кыргызском языке, который относится к кыпчакской группе тюркской языковой семьи, появились слова «ветеран», «взнос», «врач», «вратарь», «втулке» (втулка), «водопровод». А в язык коми фино-угорской группы уральской языковой семьи проникли такие слова, как «очки», «капуста», «картинка», «час». Похожая принудительная русификация происходила и в отношении беларусского языка.
Если внимательно присмотреться к заявлению Бондаревой, легко можно заметить, что ее беспокоит даже не факт употребления заимствования в беларусском языке, а то, что заимствование использовано «неправильное». Активистка недовольна тем, что валидатор использует слово «кіроўца», заимствованное из польского языка, вместо «вадзіцеля» — его пришедшего из русского языка «общесоветского» синонима.
Поэтому фактически заявление Бондаревой — это даже не языковой пуризм, а проявление идеологии великодержавного русского шовинизма, которого придерживается активистка.
Напомним, что Ольга Бондарева не в первый раз пытается выдать свои ложные и довольно странные представления об истории Беларуси за объективные факты. Так, в январе она по незнанию объявила «змагарскими» советские боевые ордена, логотип ГАИ и гербы городов, утвержденные Лукашенко.
Чего на самом деле требуют радикальные сторонники Лукашенко? «Зеркало» спокойно и взвешенно разбирает тезисы пропагандистов. Мы называем вещи своими именами и показываем абсурд происходящего. Ведь иногда юмор — это единственный способ сохранить здравый рассудок в беларусской действительности.
Поддержите редакцию, чтобы мы могли создать больше таких материалов
Если вы находитесь не в Беларуси, станьте патроном «Зеркала» — журналистского проекта, которому вы помогаете оставаться профессиональным и независимым. Пожертвовать любую сумму можно быстро и безопасно через сервис Donorbox.
Всё о безопасности и ответы на другие вопросы вы можете узнать по ссылке.
Читайте также
