Спасти демографическую ситуацию в Беларуси сейчас, кажется, может только бэби-бум. Мы еще не успели свыкнуться с тем, что нас «уже не десять миллионов», а ситуация за несколько лет стала еще хуже. По косвенным данным, сейчас в стране живет уже меньше девяти миллионов человек. Но бэби-бумов в нашей стране не было уже много лет. Мы решили поискать всплеск рождаемости — и нашли его в 1958 году. В тот год родилось 207 тысяч беларусов (для сравнения: в 2019-м этот показатель не дотянул до 88 тысяч). Примерно тогда же в одном витебском ювелирном магазине продавцы даже жаловались, что распродали все обручальные кольца. Тот демографический успех до сих пор ни разу не повторился — уже в 1960-х рождаемость пошла на спад. Так что за романтика висела в воздухе в конце пятидесятых?
Строились не только семьи, но и хрущевки
К концу 1950-х беларусы впервые за двадцать лет выдохнули. Это были годы не только оттепели, но и большой стройки.
Сразу после войны ситуация с жильем была ужасающей. Практически половина беларусов тогда жила в подвалах или полуподвалах. А в середине 1950-х начали строиться хрущевки. Это сейчас мы говорим о них пренебрежительно — мол, старое, несовременное, скучное жилье. Но тогда эта пятиэтажка без лифта поднимала человека из полуподвала на новый уровень жизни. И на этом уровне были отопление, вода в кране, собственная кухонька и санузел.
В том самом 1958 году каждый день в среднем 22 минские семьи переезжали в новенькое жилье. Открылась гостиница «Минск». Строились не только дома, а целые города. Например, Новополоцк — одногодка беларусских бэби-бумеров.
Параллельно открылся сезон охоты на мебель. До середины 1950-х жители БССР обставляли свои дома и квартиры в основном комодиками, тумбочками, табуретками и панцирными кроватями (это такая железная кровать с натянутой сеткой — их особенно любили дети, потому что на этой сетке можно прыгать до потолка). Но в 50-х появились мебельные гарнитуры — то есть наборы мебели, сделанные в едином дизайне.
Правда, гарнитуры сразу стали дефицитом, люди выстаивали за ними длинные очереди в Минске, ездили в Москву и республики Балтии. Старая мебель, которую продолжали собирать на беларусских предприятиях, больше никому не нравилась. Вот какой отзыв оставил возмущенный покупатель главного мебельного магазина Минска на проспекте Сталина (сейчас — Независимости): «Товарищи мебельщики! Вы настолько ослепли, что не видите, что нужно народу?»
В общем, это были первые годы, когда выжившие в войне почувствовали желание пожить. И, может быть, даже купить телевизор, чтобы увидеть, как живут другие. Правда, чтобы приобрести телеприемники, нужно было неделями стоять в очереди в магазин — и зачастую так и уйти ни с чем. Один могилевчанин в письме в газету «Звязда» рассказывал, как безуспешно пытался раздобыть себе «ящик»: «Решил однажды: буду занимать каждый день очередь в магазине. Ходил две недели, но так и не купил. Их много раз привозили, только они пропадали из магазина — продавцы продавали телевизоры своим знакомым».
В общем, к концу 1950-х в магазинах еще особенно ничего не было, но у людей уже появилось желание, чтобы что-то там было. И речь не о продуктах, не о предметах первой необходимости. Беларусам того времени уже хотелось телевизор, грампластинку — и приодеться.
Оклемавшись от нищеты послевоенных лет, многие жители БССР решили, что теперь им нужна не просто удобная, но и красивая одежда. А когда оказалось, что такой не найти, журналисты «Советской Белоруссии» обрушилась с критикой на советский легпром. Вот что они писали о ситуации в магазине «Спорттовары» в Минске: «Юноши и девушки идут сюда сплошным потоком. Спрашивают, есть ли футболки, майки, спортивные туфли. Стандартный ответ „нет“, „продано“, „не бывает“».
Можно сказать, что мода в Советский Союз пришла за пару лет до беларусского бэби-бума. Не в последнюю очередь потому, что в 1957 году в стране проходил Всемирный фестиваль молодежи. На него ждали иностранных гостей — нужно было выглядеть достойно. И СССР начал готовиться. Модельеров отправляли на стажировки в западные страны, а легпром шил платья с подъюбниками, как у Диора, не оглядываясь на расход ткани. А после фестиваля (и общения советских студентов с зарубежными — в том числе приехавшими из западных стран) в Советском Союзе стала распространяться мода на джинсы, юбки клеш, кеды и рок-н-ролл.
«Роды без мук — не мечта и не фантазия»
В основном люди, которые в 1950-х искали в магазинах спальные гарнитуры и модные платья, в войну были детьми или подростками. Но еще когда они были совсем маленькими, власти уже задумывались о том, как в будущем мотивировать их заводить семьи в послевоенной разрухе.
Советское правительство понимало, что демографическая ситуация в стране чудовищная. Многие погибли — и уже никогда не создадут семьи. А многие женщины не дождались с войны мужей, остались матерями-одиночками. И еще до конца войны власти попробовали хоть как-то поддержать людей — назначили ежемесячное пособие для многодетных семей и одиноких матерей.
Только учтите, что многодетная семья в середине ХХ века и сегодня — это очень разные семьи. Тогда два-три ребенка в доме редкостью не были, так что власти решили, что есть смысл поддерживать только тех, у кого есть хотя бы четверо детей.
Таким семьям начали платить по 4 рубля в месяц. А с рождением каждого следующего ребенка выплата увеличилась. Максимальная сумма, на которую можно было рассчитывать, — 15 рублей. Столько могли получить семьи, у которых было 11 детей или больше.
Вы, наверное, интуитивно чувствуете, что этих денег не хватало, чтобы обеспечить детям нормальную жизнь. Но вряд ли представляете, насколько мизерными на самом деле были эти суммы. В 1950-е годы хлеб стоил 1,35 рубля, десяток яиц — 7 рублей, литр молока — 2,2 рубля, килограмм говядины — 12,6 рубля. То есть за эти дополнительные 4 рубля можно было купить максимум два лишних литра молока или грамм триста говядины.
И так как доплат было мало, властям нужно было срочно придумать что-то еще. В 1956 году они решили, что женщины заслужили нормальный отпуск по беременности и родам. Ну как нормальный — 112 дней. Можно было взять его за 56 дней до родов и оставаться дома еще 56 дней после. До этого советские женщины должны были уложиться с родами и восстановлением после них в 77 дней. То есть примерно месяц перед родами и еще месяц после.
«Правильный режим работы, рациональное питание, отдых до и после родов нужны не только женщине — все это необходимо и для того, чтобы ребенок родился крепким, здоровым», — объясняли журналисты женского журнала «Работница» в начале 1950-х.
А еще в пятидесятые советская женщина уже примерно знала, что ее ждет, когда она станет мамой. Первая научно-популярная литература, в которой можно было подсмотреть, что происходит с телом во время беременности и родов, появилась сразу после войны. Но популярными в регионах, а не только в столице, эти книги стали как раз к середине 1950-х.
Например, в пособии «Гигиена беременной жизни» можно было вычитать, как питаться во время беременности, как ухаживать за собой после родов. До этого практически все, на что могли рассчитывать беларусские женщины, — советы подруг.
Кстати, примерно тогда же женщины впервые узнали об обезболивании во время родов. Та же «Работница» писала, что «роды без мук — это уже не мечта и не фантазия, обезболивание родов широко проводится в городских и в сельских родильных домах».
Да и в целом к концу 1950-х не только жить, но даже болеть стало как-то проще. С каждым годом в БССР тратили все больше денег на здравоохранение. В 1950 году на здоровье одного жителя выделяли 8,5 рубля, через пять лет — 10 рублей, а к началу 60-х уже больше 16 рублей.
«Вот он и родился, наш советский малыш»
Открывались женские и детские консультации — к концу 50-х по БССР их было уже больше 400. При консультациях работали молочные кухни — там по рецептам врачей для детей готовили молочные смеси.
По всему Союзу строились и детские сады, потому что терять молодую мать как трудовую единицу государству было не с руки. Были даже такие сады, где дети могли оставаться круглосуточно.
При мединститутах стали появляться педиатрические факультеты, к 1950-м детская смертность в сравнении с довоенными годами снизилась в два раза.
«Только в государствах, где все делается во имя человека, возможна светлая жизнь матери и ее ребенка», — декларировала «Работница».
Обратили внимание на пафосный слог? Но даже советские журналы в это время понемногу начинали разговаривать со своими читательницами не только о патриотизме, но и о личном. О том, как воспитывать детей, как готовиться к школе и как искать общий язык с подростками. Там вдруг появились материалы о любви, дружбе и счастье. В общем, общество начало оттаивать.
Так что там с кольцами?
Кстати, в 1958 году могло родиться еще больше беларусов. Они и родились, но не в БССР, а где-то в Сибири. И дело не в том, о чем вы могли подумать, — репрессии к тому моменту значительно ослабли, ведь Иосиф Сталин умер еще в 1953-м.
Дело было в том, что многие семьи в те годы уезжали обживать Сибирь, Дальний Восток или Камчатку. Ехали они туда не в ссылку, а за льготами, которые щедро предоставляли переселенцам со всего СССР. Люди уезжали так массово, что к 1954 году население БССР, несмотря на высокую рождаемость в сравнении с 1951-м, не просто не выросло, а даже сократилось. Разумеется, ехали чаще всего молодые и полные сил люди — кто же еще потянет жизнь в Сибири?
И в 1958 году, в тот самый год бэби-бума, из БССР в восточные регионы Союза уехали 1457 семей!
А потом пришли 1960-е, и рождаемость пошла вниз. Не потому что отменили льготы или отпуск по беременности, а потому что подросли дети, рожденные в войну. Им как раз было по 20−30 лет — самое время создавать крепкую советскую семью, но… По понятным причинам, рождаемость в войну была низкой, так что и двадцатилетних в 60-е годы банально было мало.
Да, насчет обручальных колец, о которых мы вспоминали в начале текста. Говорят, в витебских ювелирных тогда все раскупили — но не из-за большого числа браков, а из-за дефицита других товаров. Мол, телевизоров не достать — будем вкладываться в драгметаллы. Покупали и серьги с бриллиантами, и хрустальные люстры, и даже серебряную посуду.
Но хотелось бы думать, что обручальные кольца все же раскупили по любви, а не от дефицита. В поисках подтверждений мы наткнулись на воспоминания Зоси Колесник, жены беларусского литературоведа и прозаика Владимира Колесника. Судя по ее словам, этот брак был по любви, а обручились они как раз в 1958 году. Вот как она описывала свои чувства после его смерти: «Я яго вельмі кахала і, думаю, ён мяне таксама, таму, можа, добры Бог дазволіць нам сустрэцца ў лепшым свеце і быць назаўсёды разам».
Кстати, вы еще можете успеть лично расспросить тех, кто делал предложения и создавал семьи в год беларусского бэби-бума — сейчас этим людям должно быть около 90 лет.
Спасибо, что дочитали этот материал! «Зеркало» опирается на факты и архивные документы, чтобы глубоко разобраться в теме и интересно рассказать вам о самых разных аспектах беларусской реальности.
Поддержите редакцию, чтобы мы создали больше таких материалов
Если вы находитесь не в Беларуси, станьте патроном «Зеркала» — журналистского проекта, которому вы помогаете оставаться профессиональным и независимым. Пожертвовать любую сумму можно быстро и безопасно через сервис Donorbox.
Всё о безопасности и ответы на другие вопросы вы можете узнать по ссылке.
Читайте также
