21 сентября Владимир Путин объявил о частичной мобилизации. Он добавил, что считает необходимым поддержать предложение Минобороны и Генштаба в целях защиты России и «освобожденных территорий». Полную или частичную мобилизацию в Российской империи и Советском Союзе проводили всего несколько раз. Рассказываем, кого она тогда затронула и как на нее реагировали простые люди.
Переименование столицы, запрет алкоголя и всеобщий энтузиазм
Первая российская массовая мобилизация случилась в 1914-м, когда началась Первая мировой война.
Поводом для ее начала стало убийство сербским националистом эрцгерцога Франца Фердинанда, наследника австрийского престола. 23 июля 1914 года, спустя почти месяц после случившегося, Австро-Венгрия, до этого посовещавшаяся со своей союзницей Германией, выдвинула Сербии ультиматум со множеством трудновыполнимых требований.
Белград согласился на все пункты, кроме одного, и демонстрировал всяческую готовность к сотрудничеству. Этого оказалось недостаточно — Австро-Венгрия разорвала с Сербией дипломатические отношения и 28 июля объявила ей войну. За Белград вступилась Россия. Попытка договориться с Веной, а также с Берлином оказалась неудачной. Первоначально официальный Санкт-Петербург обсуждал возможность лишь частичной мобилизации в стране. Но 30 июля сделал окончательный выбор. Со следующего дня в России началась всеобщая мобилизация.
Объявление о войне вызвало энтузиазм практически во всех европейских странах. В том числе и в Российской империи.
«Сквозь шум, приветствующий меня, я с трудом прокладываю себе путь позади монарха и пробираюсь к выходу. Наконец, я достигаю площади Зимнего Дворца, где теснится бесчисленная толпа с флагами, знаменами, иконами, портретами царя. Император появляется на балконе. Мгновенно все опускаются на колени и поют русский гимн. В эту минуту для этих тысяч людей, которые здесь повергнуты, царь действительно есть самодержец, отмеченный Богом, военный, политический и религиозный глава своего народа, неограниченный владыка душ и тел», — писал в мемуарах французский посол Морис Палеолог.
4 августа императорская семья прибыла в Москву, где их встретили не менее полумиллиона жителей города. «В 1914 г. народ воспринял конфликт с Германией как свою собственную войну. <…> Войну, которая означала, что судьба России поставлена на карту… Эта вторая война за национальное выживание (первая была в 1812 году)», — писал будущий глава Временного правительства Александр Керенский.
Хотя в реальности для России это была такая же захватническая война, как и для всех участников того конфликта (кроме, пожалуй, Сербии).
Возбужденные народные массы разгромили немецкое посольство, поддержали переименование Санкт-Петербурга в Петроград (ходит легенда, что против была лишь вдовствующая императрица, имевшая немецкое происхождение, Мария Федоровна — она якобы спросила у сына, не собирается ли он заодно переименовать царскую резиденцию Петергоф в «Петрушкин двор»).
В порыве патриотизма россияне даже выступили за сухой закон. Первоначально на территориях империи, где проходила мобилизация, ввели временное ограничение по продаже спиртных напитков. 22 августа 1914 года Николай II приказал продлить запрет на продажу спирта, вина и водочных изделий для местного потребления вплоть до окончания войны.
«Мы еще в начале этого явления, и благодеятельные последствия его еще впереди, но со всех сторон идут телеграммы и письма о чудесном преображении народной жизни, о крайнем упадке преступности (на 70, местами на 90%)! Пустуют арестные помещения и тюрьмы, пустуют камеры мировых судей и судебных следователей. Хулиганство местами как рукой сняло. В один момент на пространстве громадной империи была остановлена вся сеть спиртоносной системы со всеми ее артериями и венами. Глубоко укрепившемуся бытовому пороку сразу были оборваны корни. Уже через две недели закрытия винных лавок Россия почувствовала себя как бы воскресшей. Все увидели, что полная трезвость возможна, что она легко достижима, что, кроме лишь совершенно больных делириков, водка ни для кого не составляет потребности», — писал один из публицистов (цитата — архив TUT.BY).
Хотя на практике алкогольные товары обеспечивали четвертую часть доходов бюджета, а их запрет на деле привел к массовому потреблению суррогатов.
А еще россияне массово двинулись на сборные пункты.
Мобилизация в армию продолжалась 45 дней. За это время призвали почти 3,4 млн военнослужащих и более 570 тысяч человек в ополчение. На фоне всеобщего патриотического подъема на сборные пункты прибыло запасников на 15% больше запланированного.
Императора Николая II поддержали все политические силы. «Пораженцы» — политики, считавшие, что поддержка буржуазии своей страны это предательство пролетариата (среди них был и Владимир Ленин) — остались в явном меньшинстве. Государственная Дума практически единогласно проголосовала за военные кредиты. «В этой борьбе мы все заодно. Мы не ставим условий и требований правительству, мы просто кладем на весы борьбы нашу твердую волю одолеть насильника», — заявил Павел Милюков, лидер кадетов (ведущей либеральной оппозиционной партии).
Энтузиазм был недолгим. Во-первых, он в большей степени был характерен крупным городам. Крестьяне выражали свое раздражение, для них мобилизация стала трагедией. Кроме того, по губерниям прокатилась волна разгрома солдатами, находящимися в резерве, казенных винных лавок — сухой закон нравился далеко не всем.
Во-вторых, уже осенью 1914 года последовали первые поражения. В 1915-м фронт покатился на Восток. А два года спустя монархию свергли недавние преданные подданные, желавшие теперь мира и земли.
Явка 97% и 88-летний солдат
22 июня 1941 года нацистская Германия напала на Советский Союз. Началась Великая Отечественная война, часть Второй мировой. Официально полноценную мобилизацию тогда не объявляли. Но говорить о ней есть все основания.
За год до этого, в июне 1940-го приняли закон, в котором речь шла о двух формах мобилизации: скрытой (без опубликования информации о ней и без разглашения ее действительной цели) и открытой.
Скрытая мобилизация прошла в конце мая — середине июня 1941 года под видом больших учебных сборов. Тогда в армию призвали около 756 тысяч рядовых и младших офицеров, а также более 46 тысяч старших офицеров и политруков. В итоге к 22 июня 1941 года армия насчитывала 5,4 млн человек.
Открытая мобилизация началась 23 июня. На службу призвали военнообязанных, проживавших на территории 14 из 17 военных округов страны. Причем сразу речь шла о военнообязанных 14 призывов: с 1905 по 1918 год рождения включительно. Всего за первые восемь дней войны призвали 5,3 млн человек. То есть армия удвоилась.
Но потери Красной армии оказались катастрофическими. Поэтому категории призывников стали постоянно расширять. К началу октября под них подпадали военнообязанные 24-х возрастов с 1895 до 1918 года рождения включительно (в отдельных регионах — и с 1890 года рождения). Затем стали призывать молодежь. К начале 1942 года призывниками становились уже граждане 1923−1925 годов рождения.
Сталин однозначно готовился к войне, о чем, в том числе, свидетельствует скрытая мобилизация. Можно долго спорить, планировал ли он сам нападение на Гитлера, как считают некоторые историки-ревизионисты. Но факт остается фактом — в 1941-м именно Советский Союз стал жертвой нацистской агрессии. Для подавляющего большинства его жителей это была оборонительная, справедливая война. И это ее главное отличие от Первой мировой. Как отмечают историки, явка военнообязанных была организованной, своевременной и составила 97,4%.
Люди, не попавшие под призыв, делали всяческие попытки попасть на фронт.
«Как только из репродукторов голос Левитана сообщил о начале войны, я с друзьями-студентами по авиационному институту побежала по военным академиям, — рассказывала разведчица Наталья Малышева. — Мы требовали и умоляли перевести к ним из нашего института: чтобы быстро получить нужную армии специальность и — на фронт. Но только одному из нашей компании это удалось, и только потому, что у него отец был командиром Красной армии».
В военкомате кандидатуру девушки также отклонили. «Сказали — учись, — вспоминала Малышева. — Правда, к октябрю, когда немец подошел близко к Москве, в райкоме комсомола на меня посмотрели как-то странно и без проволочек дали направление в Третью Коммунистическую дивизию народного ополчения».
Война вызвала в обществе взрыв огромного энтузиазма — даже среди русской эмиграции.
«Господин полпред! Долг солдата меня обязывает защищать мою Родину вместе с русским народом. Я прошу Вас ходатайствовать пред советским правительством о разрешении мне возвратиться в Россию и о зачислении меня в ряды Красной армии», — писал советскому послу во Франции Петр Махров, в прошлом генерал-лейтенант Генерального штаба, служивший у белых генералов Деникина и Врангеля во время Гражданской войны.
Одним из старейших (если не самым старым) участником войны стал ученый Николай Морозов, в молодости отсидевший почти четверть века в тюрьме: он входил в организацию «Народная Воля», организовавшую убийство императора Александра II. В 88-летнем возрасте ученый упросил отправить его на фронт, где как снайпер ликвидировал несколько гитлеровцев.
Разумеется, на территории СССР были примеры дезертирства и уклонения от призыва. Отдельный разговор — мобилизация 1944 года на освобожденных территориях, проходившая далеко не гладко. Как свидетельствуют документы (например, опубликованные в 2014-м в сборнике «Партизаны в операции „Багратион“. Документы и материалы»), часть польского населения Беларуси сознательно старалась избежать ее. Но эти исключения скорее подтверждают общую тенденцию: жители СССР поддержали мобилизацию, поскольку действительно стали жертвами нападения и воспринимали войну как свой личный долг.
Последняя война советской империи
Последняя по времени мобилизация случилась в 1979-м, когда СССР вторгся в Афганистан. Тогда США в соответствии с законами холодной войны создали в Пакистане систему лагерей для беженцев из коммунистического Афганистана и стали поддерживать оппозицию. В Москве испугались, что страна перейдет из их сферы влияния под контроль противника. Незадолго до вторжения СССР таким образом «потерял» Египет, который при поддержке американцев помирился с Израилем. Когда афганский диктатор Амин предложил США улучшить отношения между странами, в Москве испугались, что подобное случится и с Афганистаном, поэтому решили вмешаться.
Официально никакой мобилизации не проводили. Было решено отправить в страну одну общевойсковую армию (40-ю) в составе нескольких дивизий. Ее состав пополнялся следующим образом: Генеральный штаб отправлял распоряжения в адрес командующих военных округов, те передавали их войскам и военным комиссариатам. Таким образом были набраны 50 тысяч человек.
Исследование военного эксперта Михаила Ходаренка показало многочисленные проблемы при проведении мобилизации. В первые дни в военкоматах полагали, что идет обычная проверка, поэтому стремились как можно быстрее завершить укомплектацию. В итоге 70% из общего числа призванных офицеров в армии не служили вообще (прошли подготовку на военных кафедрах вузов). Руководители автобаз в массовом количестве поставляли не новые, приписанные к войскам, а старые автомобили, имевшие пробег более 500 тысяч километров. Часть из них прибыла без запасных колес, инструмента и ремонтных комплектов.
В итоге мобилизацию все же завершили в срок, а советские войска вторглись в Афганистан. Но боевые действия оказались неудачными. Будущий известный политик, а тогда капитан советской армии Александр Лебедь так вспоминал о своем участии в афганских событиях в книге «За державу обидно» (речь о кампании 1982 года): «Большинство операций были безрезультатны. Афганцы, во-первых, прирожденные воины; во-вторых, это их горы; в-третьих, разведка у них работала; в-четвертых, без всякой разведки по бренчанию наших далеко не самых новых машин и клубам пыли всегда было относительно несложно установить, куда же [мы] направились сейчас. Посему нас повсеместно встречали мины, изредка засады, обычно вне кишлаков».
Как на события в Афганистане отреагировало общество? Советский Союз был закрытой страной. Официально войну моджахедам никто не объявлял. Советская пресса во многом умалчивала о реальном положении дел, количестве погибших и раненых. Поэтому советские граждане часто верили информационным вбросам, которые нередко значительно завышали число жертв. В ЦРУ отмечали, что «нелепые слухи о потерях более 100 тысяч советских солдат способствовали растущей поляризации общественности по вопросу войны» — хотя число погибших было меньше в четыре раза (около 26 тысяч).
Сообщение американской разведки цитируют Дарья и Роман Якуповы, авторы статьи «Советское общество и война в Афганистане в оценках Центрального разведывательного управления». По их данным, против войны сразу же выступили диссиденты. Например, правозащитная организация Московская Хельсинская группа в 1980-м (ввод войск произошел в конце предыдущего года) начала сбор подписей и оппозиционную информационную кампанию. Вторжение также осудили страны Запада. В ответ репрессии против диссидентов ужесточились (например, академика Сахарова выслали в современный Нижний Новгород, закрытый от иностранцев), резко сократили эмиграцию евреев из страны.
Как пишут Якуповы, сразу же после ввода войск в Афганистан на Запад поступали сообщения о малочисленных демонстрациях против войны в советских республиках. По данным ЦРУ, в стране состоялось не менее 15 демонстраций. В том числе бунт в военкомате Узбекистана (1984), бунт среди призывников в Северной Осетии, подавленный регулярными войсками (1985), бунт на призывной комиссии в Туркменистане (1986). «Нам не удалось найти документы по всем указанным в мониторинге акциям, но часть приведенных данных упоминается в архивах — в частности, беспорядки 1985 г. в армии на советских железнодорожных станциях», — писали ученые.
Даже если бы все акции произошли в реальности, это была мизерная цифра. Но надо понимать, что Советский Союз был тоталитарной страной, где возможности протеста были минимальными.
В целом же единичные акции протеста не переросли в общесоюзное антивоенное движение. Как полагали в 1984-м американские аналитики, война оказывала деморализующее воздействие на большинство слоев населения и усилила целый ряд социальных проблем, однако отношение общества было «скорее смиренным, чем протестным». Но после того, как Михаил Горбачев объявил о гласности и стало возможным писать на острые темы, отрицательное отношение к войне лишь усилилось.
Как бы то ни было, в 1989-м СССР наконец вывел войска из Афганистана, а спустя два года прекратил свое существование.